Пианисты

Олег придвинул поближе к Андрею стаканчик и открыл покосившуюся, из мягкого картона, коробку с рисом и креветками.

– Ой, черт, они только палочки дали! Но как-нибудь справишься?

Комок в горле не давал Андрею вдохнуть, не то что пить или есть. Он не мог произнести ни слова. Олег его растрогал. На такое отношение Андрей совсем не рассчитывал. Какие-то неясные воспоминания из другой, далекой, почти забытой жизни накатывали и готовы были пролиться слезами.

– Да, чуть не забыл. Твой друг и давний поклонник, сумасшедший Гонсалес, уже спешит на помощь. Летит прямо сюда, с какими-то немыслимыми пересадками. Все как обычно, в его духе. Полон решимости тебя вызволить. Никто не понимает, в том числе и я, что он может сейчас сделать, но… тем не менее.

Какой же я дурак… Отказать другу в такой легко выполнимой просьбе! Сейчас бы вместе готовили программу. А может, уже бы и выступали. В лучших европейских залах… И слушатели были бы только благодарны. Но нет. Гордыня. Так тебе и надо. Ты наказан, и поделом… И еще добавят, и будут правы. За грехи надо отвечать. И Олегу скажу как есть. Что я был неправ. А он молодец, настоящий друг, не то что я…

Андрей хотел было перебить Олега, но все не решался. Какое-то смутное, едва уловимое чувство его удерживало. И чем больше Олег говорил, тем больше Андрей цепенел. Не понимал, что происходит. Как будто чья-то призрачная ладонь зажимала рот. И все чувства и воспоминания, поднявшиеся с глубокого дна, так и остались внутри.

А друг продолжал рассуждать, что поможет, а что абсолютно бесполезно. Кого бы хотелось подключить, а кого точно подпускать к этому делу не стоит. Олег произносил неизвестные Андрею имена и фамилии, спрашивал, что тот думает об этих людях, можно ли им доверять, выступят ли они в защиту. Андрей только пожимал плечами. Но Олег все сильнее заводился от своих идей и соображений. Сел на своего конька: всю энергию, талант общаться с людьми он сейчас направит на эту беспрецедентную ситуацию.

От нетерпения Олег не мог усидеть на месте. Мерил своим размашистым шагом комнату от окна к двери, словно сейчас или никогда следовало найти тот самый верный ход, который бы поставил точку в этом деле.

Андрей, напротив, как будто отключился от всего. Кофе остыл, но так было даже лучше. Большими глотками Андрей осушил стакан и приступил к содержимому картонной коробки. С палочками он уже неплохо справлялся.

– Ну что, тебе хоть немного полегче?

Олег выдохнул, хлопнул ладонями по столу и сел.

– Да, конечно… спасибо тебе, – немного растерянно проговорил Андрей.

– Что ты все молчишь? – Олег смотрел в упор. – Не веришь… что я могу реально вмешаться?

– Ну почему… Без тебя было бы совсем тоскливо. Завтра меня увозят в Декалот, в тюрьму досудебного содержания. Что будет дальше, одному богу известно. Ты слышал, в местных тюрьмах даже танцуют? Так что поиграть поиграли, теперь спляшем…

Дверь распахнулась, и ворвавшийся дежурный что-то решительно пролаял.

– Ладно, друг, держись. Приеду к тебе в Декалот, как только смогу.

Словно пудовые гири повисли на руках и ногах. Так не хотелось вставать и возвращаться за решетку. Олег помял Андрея в своих объятьях, похлопал по плечу, на прощание выдал еще что-то духоподъемное и скрылся за дверью.

Андрей сидел сгорбившись за столом еще минуту или две. Вдруг показалось, что Олег забыл какую-то свою вещь. Среди картонок из-под еды и скомканных салфеток была одна поросячьего розового цвета. Приглядевшись, Андрей понял, что это носовой платок.

Спустя минуту Андрея вывели из допросной, и он поплелся за дежурным по серому, как свинец, уже знакомому коридору.

* * *

В камере Андрей погрузился на самое дно колодца, где хранились его воспоминания. Совершенно не замечал, что происходит вокруг: кого-то уводили, появлялись новые задержанные. Не слышал визга и лязга открывавшейся решетки, не отличал одних сутулых соседей от других – все были на одно лицо. За что их бросили сюда, его абсолютно не волновало.