Пианисты

Наконец она выбралась из постели и направилась голышом к креслу с одеждой. Номер был довольно просторный, и Андрей успел еще раз с удовольствием разглядеть ее хрупкую фигурку. Все в ней доставляло ему удовольствие – и линия смуглой спины, и тонкие руки, и маленькая грудь, и легкая поступь. Она схватила одежду в охапку:

– Я в душ, буквально на пять минут.

– А мне с тобой можно?

* * *

В зале для завтраков почти все столики пустовали. В дальнем углу сидела респектабельная пожилая пара, погруженная в священнодействие над тарелками и тихий разговор. Подскочивший официант объявил, что к услугам месье и мадемуазель шведский стол, а кроме того, он готов принести омлет, яичницу, яйца пашот, французские блинчики, кашу двух видов и что-то еще. Диана не спускала с официанта широко распахнутых глаз и была явно озадачена обширностью выбора. Андрей шепнул ему, что девушка – его гость и пусть ее завтрак включат в его счет. Для себя же он попросил омлет и специально сваренный кофе.

– Мне бы хотелось самой взять что-нибудь со шведского стола. Я могу?

Андрей специально замешкался, чтобы наблюдать за Дианой. Она переходила от одного блюда к другому, методично открывая и закрывая крышки и читая таблички. Изучив выбор, она вернулась в начало, взяла в руки тарелку и приступила к делу.

Через минуту девушка, сияя, вернулась к столу. На ее тарелке красовался скромный завтрак, так же аккуратно уложенный, как и вещи в номере. Немного запеканки, несколько виноградин, пара долек персиков и ломтик душистого кекса. Андрей только поражался ее опрятности, которая сквозила во всем. Как будто эта девочка постоянно доказывала, что она достойна жить в этом мире, быть в этом роскошном отеле, она воспитана не хуже других, она знает, что говорить, что ответить, на нескольких языках, она знает, как одеться, как себя вести, как правильно выглядеть. Разве она чем-то хуже тех, кто живет в этих интерьерах, для кого готовят все эти повара и вокруг кого прыгают денно и нощно эти официанты?

Андрей вдруг подумал, что когда-нибудь ее будут заваливать охапками роз. Но сейчас ей более всего подошли бы самые простые полевые колокольчики. Он так хотел подарить ей этот скромный букет, что с галлюцинаторной ясностью вдруг увидел в ее руках лиловые цветы.

Только проверив, на месте ли ее флейта, девушка наконец приступила к завтраку.

– Расскажи, как ты оказалась в оркестре?

– Это длинная история. Отец однажды нашел на свалке сломанную блок-флейту, починил ее и отдал мне вместо игрушки. Мне тогда было лет пять. Я с ней не расставалась, постоянно выводила какие-то собственные мелодии. Отец вдохновился и по каким-то чертежам из отходов из ближайших мусорных баков сделал еще одну флейту, более сложную, с металлическими клапанами. Потом он делал разные инструменты из всего, что попадалось под руки: скрипки из фанеры, виолончели из выброшенных бочек…

Бесшумно подошел официант, деликатно, будто музейные ценности, расставил чашки и кофейник.

– Меня отдали в музыкальную школу, – продолжила Диана, будто старательно отвечала урок, – там мне нравилось гораздо больше, чем в обычной. Однажды в классе учитель разрешил поиграть на его флейте. Звук у нее был волшебный, я даже расплакалась тогда от счастья это услышать. Но руки еще были маленькие, и с большим инструментом я не справлялась. Но я дала себе слово, что когда-нибудь буду играть на настоящей флейте, не из мусора. И как-то к нам в школу приехала комиссия из министерства. Меня отобрали в молодежный оркестр, а там уже выдали правильный инструмент. Мне казалось, что в мире нет ничего красивее. Тогда я поняла, что бог существует.

Диана быстро перекрестилась.

– Ты ешь, твой чай остывает.

– Ой, а времени-то сколько? Мне же нельзя опаздывать. Маэстро не прощает.

Она быстро подобрала десертной вилкой все крошки запеканки, заела кексом и одним глотком допила остывший чай. Андрея все это глубоко тронуло – и рассказ Дианы, и ее опрятность во всем, что бы она ни делала. Как будто в подтверждение его мыслей, она вытерла салфеткой пальцы и губы, укромно подложив ее под край тарелки, и всем своим видом показала: она закончила и готова двигаться дальше.

– Я освобожусь в половине одиннадцатого, – Диана подхватила флейту.

Андрей встал из-за стола и, пригнувшись, поцеловал девушку в теплую бархатную щеку. Потупив взгляд и засмущавшись, она быстро зашагала к выходу.

Андрей сидел в поезде, отправлявшемся через несколько минут. Он прокручивал в голове все, что с ним произошло за последние сутки, но все эти события воспринимались как какой-то давний, просмотренный и полузабытый фильм. Кто-то совсем неплохо играл в нем роль его самого, Андрея Обухова. И там еще была очень милая девушка. Кстати, не она ли сейчас на платформе, среди толпы? И в руках у нее охапка фиолетовых цветов. Напоминают наши колокольчики, как будто из детства. Видимо, они и есть. Действительно, как идут Диане цветы, которые, Андрею казалось, он ей подарил.

Поезд незаметно тронулся и стал набирать скорость.

IV