Пианисты

Маргарита сидела в первом ряду. В своем элегантном черном коктейльном платье, с изящной ниткой жемчуга на шее, она явно не вписывалась в обстановку сельского клуба. И так было каждый раз. Несмотря на то что старожилы этих дач – бывшие партийные работники, завсегдатаи концертов Олега – приняли его молодую жену, она оставалась для них чужеродным элементом. И словно подчеркивала это всем, чем можно, – одеждой, поведением, манерами. Глядя в зал, Олег заметил на щеках Маргариты нездоровый румянец, а в глазах – тяжелую мутную поволоку.

Опять эта мучительная непереносимость музыки! Ну почему, почему так получается, что единственный человек в зале, который не в силах разделить со всеми этих сладких слез, – моя любимая женщина?

Вот и сейчас его охватывало, как на первом свидании, волнение при виде ее острой коленки, выглядывающей из-под края узкого платья. Маргарита сидела нога на ногу, приподняв плечи, и лакированные каблуки, впивавшиеся в потертые деревянные половицы, подчеркивали резкость всех ее линий и какую-то нездешность.

Маргарита явно была напряжена. Она аплодировала вместе со всеми, но в такт не попадала – в движениях рук чувствовалась давняя боль. Хлопала механически, и казалось, ладони ее, смыкаясь, не давали никакого звука. Глядя снизу вверх, она пыталась улыбнуться, но выходила лишь искажающая лицо гримаса – от этой пытки и натужного извинения, что так все получилось.

После концерта планировался сбор местных активистов «Трезвости и жизни». Хотя фонд, созданный Олегом сразу после его швейцарского провала, уже набрал обороты и функционировал как небольшая компания с московским офисом, персоналом, обязательной бухгалтерией и всеми остальными атрибутами, присущими подобным организациям, главные для Олега учредители – костяк фонда, его душа – по-прежнему оставались здесь, в поселке старых партийцев. Тон задавал Николай Сергеич, тот самый высокий старик с палочкой, запомнившийся Олегу с первого концерта в клубе. Бывший фронтовик, занимавший когда-то высокий пост в московском правительстве, он всегда и везде был на виду. Врожденная харизма делала его бесспорным лидером, и, хотя он не имел формальной должности в фонде, он всегда возглавлял поселковые собрания актива.

Николай Сергеич жил на старой деревянной даче, выделенной ему еще при советской власти. Когда-то этот дом казался солидным, но на фоне построенных рядом новых роскошных особняков теперь смотрелся скромно. Именно там на большой застекленной веранде и собирался местный актив. По старой доброй традиции общались неформально – за большим столом, накрытым как для новогоднего праздника в прежние времена.

Старик давно овдовел. О нем заботилась многолетняя помощница по хозяйству, ставшая, как часто бывает в подобных обстоятельствах, его неофициальной женой. Эта сметливая женщина по имени Зинаида все годы поддерживала здесь привычный образ жизни. И никто не знал, каких трудов ей это стоило. А этот образ жизни неизменно включал и большой разложенный на веранде стол, а на нем – знаменитые Зинаидины закуски. Соленые грузди, оливье, семужка собственного посола, запеченная по секретному рецепту курица, буженина домашнего изготовления – вся эта гастрономическая роскошь располагалась на блюдах и в салатниках грубоватого, местами выщербленного советского фарфора, расписанного традиционными розочками. Архитектурной доминантой стола выступал играющий в лучах вечернего августовского солнца хрустальный графин с водочкой – на его полированные грани, как и на все вокруг, ложились теплые округлые тени от яблоневой листвы, чуть покачивающейся на едва заметном ветерке.

Гости привычно рассаживались. Поближе к хозяину мостились старушки в парадных платьях выцветшего крепдешина – их места за столом обеспечивались не только активной жизненной позицией, но и внушительными денежными взносами от сыновей-бизнесменов, которые сегодня пропустили концерт, но подъехали как раз к собранию и сейчас что-то обсуждали в дальнем углу веранды. Алла Ильинична, единственная из старушек, не расстававшаяся с последней моделью блэкберри, привела внука Матвея. Матвей, продолжал помогать Олегу с сайтом фонда и его продвижением. На веранду он не пошел, сидел на лавочке в саду и что-то строчил в ноутбуке.