Пианисты

Особенно его удивил в тот день Иван, типичный, как показалось Олегу, уральский паренек, студент третьего курса. Иван ему кого-то упорно напоминал, но кого – Олег понять не мог. Высокий, спортивного телосложения, с обычными русскими чертами лица, разве что скулы напоминали о татаро-монгольском иге, – Иван уверенно вышел к инструменту и так же уверенно заиграл. В нем не было ни капли робости или зажатости, с которыми выходили предыдущие ребята. И выбор его пьесы для показа можно было даже расценить как самонадеянный. Это был один из экспромтов Шуберта, номер два, опус девяностый. Излюбленная вещь у всех великих пианистов, вершина композиторского пианистического искусства. Надо обладать смелостью и даже определенной дерзостью, чтобы после всех эталонных, вошедших в историю исполнений показывать свою трактовку прославленному Олегу Якубову в рамках мастер-класса.

Конечно, замечаний было немало – и по темпу, и по характеру средней части: слишком тяжеловесно она звучала, особенно в сравнении со стремительно летящими пассажами в начале и в конце. Иван слушал Олега завороженно. Его небольшие, жидко-голубоватого оттенка глаза как будто увеличились, он был готов в ту же секунду исправить все, что только возможно. Было слышно, что руки не всегда слушались этого пылкого юношу, но техника в целом была вполне приемлемой.

С этим просто можно было еще поработать.

Олег вдруг внушил себе, что у этого парня большое будущее, но без его, Олега, участия у него ничего не получится. Что ему может светить здесь, хоть и в большом, но провинциальном городе? Концертмейстерство? Преподавание в средней музыкальной школе? И вдруг он понял, кого ему напоминал этот паренек: его самого, Олега, в том же возрасте, на втором или третьем курсе консерватории. В ту же минуту он решил для себя, что сделает все возможное, чтобы перевести Ивана в Москву, к тому же профессору Инину, он его уговорит.

Мастер-класс закончился поздно. Замечаний и повторов было много. Под конец ректор поблагодарил Олега за приезд и участие и попросил что-нибудь исполнить – на свое усмотрение – на память о замечательном дне. В итоге Олег совсем рассупонился и себя не узнавал. Ему нравилось здесь всё: люди, что они говорили, как себя вели. Его душа пела, и в конце концов он дал номер своего мобильного телефона Ивану:

– Ты должен учиться в Москве и многого добиться. Можешь звонить в любое время. Мы что-нибудь обязательно придумаем.

* * *

По дороге в гостиницу Олег позвонил в «Аэрофлот», чтобы поменять свой рейс на утренний. Улететь вечером он уже не успевал. Разговоры и общение постоянно добавляли еще и еще к запланированным часам и минутам. Но это совсем не раздражало и не расстраивало.

Оказавшись в номере наедине с собой, Олег понял ради чего решил задержаться: он должен был непременно поплавать в этой огромной ваннище. Он позвонил в рум-сервис и заказал на ужин гамбургер с картошкой фри. Девушка по телефону почти детским голосом заверила, что принесут очень быстро.

Олег заткнул пробкой сливное отверстие чугунной громадины и, пока набирается вода, решил позвонить Маргарите. Но что он ей скажет? Привет-привет? Как прошел день? Завтра прилетаю и надо бы встретиться? Все казалось примитивным, банальным, пошлым. Нет, надо как-то по-другому. Он поведает ей в своей доверительной манере, которая так действует на людей, что у него был удивительный день, с удивительными людьми и не менее удивительными впечатлениями. Но почему-то среди этой удивительности он постоянно думал о ней, представлял, как они встретятся, как узнают друг друга.

Н-да, похоже на признание. Перебора бы тоже не хотелось.

Струя воды, которую он настроил погорячее, падала на дно ванны с оглушительным грохотом. Какой неожиданный эффект… Причем закрытая дверь в санузел мало помогала. Ванна как будто служила акустическим усилителем, своеобразным сабвуфером или колонкой, умножающей громкость и звуковые эффекты. Когда постучали в номер со словами «Ужин заказывали?», голос портье и стук были явно другими. Олег стал беспокоиться, что он таким образом мешает соседям, которые наверняка все слышат и не могут заснуть.

Чтобы позвонить Маргарите, Олег выключил воду. Возникла тишина, но она тоже была необычной, по-своему оглушительной.

Олег с волнением набрал номер, приготовился сказать все, что задумал, но ему никто не ответил. Он ждал долго, пока не прекратились все гудки. Нажал на повтор набора, но эффект был тот же. В голову полезли коварные догадки: она внесла его номер в черный список, чтобы не отвечать. Зачем ей вообще непонятный мужчина, занимающийся какой-то там музыкой, к которой она не имеет никакого отношения и которой только боится?

V