Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

– Вероятно, они лишены удовольствия слушать вас круглые сутки, – ядовито заметил Фокс. – Послушайте, можете вы хотя бы сменить репертуар?

Саммерс держал наклоненный кувшин над плошкой для попугая.

– Не могу, само выходит, – сказал он. – Прицепились кошки.

– Кошки? – Фокс неожиданно смял подбородок пальцами, что означало у него крайнюю задумчивость. – Гм, кошки. Это может быть интересно.

Он посмотрел на толстую ящерицу в только что сколоченной клетке и содрогнулся. Ящерица своим цветом и формами удивительно напоминала ливерную колбасу, ее пустой взгляд наводил на нехорошие мысли, а тетя Элизабет и без того впадала в истерику, обнаруживая в своей спальне то пауков, то маленьких зеленых гекконов, которые и без всяких звероловов населяли комнаты.

– Отлично. Могу себе представить, что будет, когда вы в качестве пожилой леди окажетесь в лагере звероловов! – усмехнулся Джейк.

Газета полетела на пол.

– Какой, вы сказали, леди? Пожилой?!

– Тетя, – попробовал защититься коммерсант, – у вас племянник почти старик! Ему скоро тридцать!

– Еще не скоро, только через два года – это раз, – потрясая париком, отрезала миссис Кеннел. – Я еще довольно молода – это два. А вы, дерзкий мальчишка, попридержите язык! Доживете до моего возраста – поймете, что только теперь все и начинается!

– Кстати, а сколько вам лет? – Саммерс сел. – Если не секрет, конечно.

– Нашли, о чем спросить даму!

– Вы – моя тетка, мне можно. Правда, Алекс, сколько?

– Сорок семь, – буркнул Фокс.

Саммерс подумал, подумал и пожал плечами. Ему нечего было сказать.

Жалюзи были опущены, но солнце палило неумолимо. Попугай щурил морщинистые веки, дыша через раскрытый клюв. От жары даже халаты из прохладного шелка мгновенно превращались в пропотевшие тряпки. Возвратившись в очередной раз после холодного душа, который не был в действительности холодным, но все-таки приносил временное облегчение, Фокс читал журнал. Он обмахивался пышной шляпой тетушки Элизабет. Рядом лежал парик.

– Меня тревожит одно обстоятельство, – сказал он. – Джейк, вы не ощущаете класс человека, с которым нам предстоит иметь дело. Вы привыкли иронизировать. Вам плевать на условности. Вы, наконец, не желаете понимать субординации демократического общества.

Коммерсант, тоже в халате, только отмахнулся. Он взял корыто, вода в котором начала попахивать, и ушел с ним в ванную. Вернувшись, он бросил в воду черепаху, которая устроилась у него под ногами, сел в кресло напротив и налил из сифона газировки.

– Мяу, мяу! – запел попугай.

Фокс вздрогнул – в своих раздумьях он совсем забыл о проклятой птице.

– Вам будет трудно даже поговорить с нашей барышней, – продолжал он. – Она поехала в Египет – тут и обычному человеку не мешало бы ходить с охраной. Словом, при юной особе целый штат персонала. Меня это беспокоит.

– Ерунда.

– Вы уверены?

– Конечно.

В номере воцарилось молчание. Оно длилось до тех пор, пока задумавшийся Саммерс не понял, что Фокс настойчиво о чем-то спрашивает.

– А? – очнулся он.

– Есть у вас план?

– Зачем?

Джейк взял со стола две резиновые фигурки носорогов, которые купил в Марселе и стал ими жонглировать.

– Импровизация, тетечка. Всегда только импровизация.

Фокс наблюдал, как черные силуэты сменяют друг друга в воздухе.

– Гм-гм, – пробормотал он. – Я предпочел бы иметь подготовленные позиции.

– Ой, ну хорошо. Давайте ваши позиции.

Алекс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Понимаете ли вы, что охрана должна иметь абсолютно четкие инструкции? Что именно да, а что именно нет. Что именно пресекается немедленно двумя-тремя пулями, а что является желанием хозяйки, которому никак нельзя препятствовать. И что абсолютно можно, поскольку это мисс Вандерер дозволяется?

– Прорвусь, – отмахнулся коммерсант. – Если только меня не убьют, как только я к ней подойду.

– Я полагаю, – не открывая глаз, произнес Фокс, – инструкции должны быть приблизительно такого рода: «Если в поле зрения моей дочери попадает молодой человек, все должно происходить в соответствии с общепринятым порядком. Что делать, если он всего лишь с ней разговаривает? Нельзя же убивать его сразу. По крайней мере, это не вполне корректно». Потом, вероятно, если вопрос становится достаточно назойливым, имеет место распоряжение доложить хозяину.

– Да ему тем же вечером все будет доложено, – легкомысленно отозвался коммерсант.

– Несомненно, – подтвердил Фокс.

– Ему вообще все будет докладываться, – Саммерс улыбнулся. – Важно другое. Вандерер не идиот, чтобы тащить малолетнюю дочь на раскопки. Он явно не хотел этого. Этого хотела она. Понимаете?

– Понимаю. Я хочу, чтобы вы обдумали следующее. Главное действующее лицо отнюдь не наша мадемуазель, а ее отец. Все, что произойдет, произойдет по его распоряжению и в соответствии с его желаниями. По сей причине нам нужно исходить из его точки зрения, а не из нашей.

– Разберемся, – сказал коммерсант.