Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

* * *

Три дня спустя Ральф Кеннел играл с девчонкой в теннис.

– Не может быть! – мисс Вандерер подскакивала от волнения, когда они уходили с корта. – Зубы у улиток?

– Честное слово!

– А вы их видели?

– Да! Привез из Александрии две штуки! Поймал в море!

– А мне? Я тоже хочу! Дадите посмотреть ее зубы?

Саммерс понятия не имел, как заставить улитку открыть пасть, чтобы продемонстрировать мисс миллионерше наличие зубов.

– Они ядовитые! – спасся он. – Это Conus magus – самая опасная улитка в мире! У нее еще и жало, как у осы. Или, вернее, что-то вроде гарпуна. Она им выстреливает в свои жертвы.

– Хм, – Эдна остановилась, чтобы почесать нос. – Что, можно умереть?

– Запросто.

– Ну, покажете?

– Ну, покажу. Они довольно красивые. Руками не трогать, договорились?

– Договорились.

Conus magus доставляла множество хлопот экспедиции. Во-первых, ей требовалась морская вода и приходилось возиться с солевым раствором. Во-вторых, Фокс не уставал корить и пилить напарника за такой опасный экземпляр. В-третьих, кормить Conus magus приходилось живыми мальками, запас подошел к концу еще неделю назад, но профессор умолял придумать что-нибудь – он надеялся исследовать парализующие свойства яда этой хищной улитки, и коммерсант весь измучился. Не было проблемы в том, чтобы два раза в неделю выпросить на кухне кусочек сырого мяса, но сидеть над банкой по четверти часа, таская мясо за нитку, чтобы выдать «жертву» за живую и дожидаясь, пока Conus magus расправится с ней на свой лад, было утомительно.

– По крайней мере, – ворчал Фокс, – это научит вас терпению.

Вся эта история была изложена мисс миллионерше, пока – под бдительным присмотром охраны – рассматривали большую белую раковину с оранжевым узором. Моллюск медленно подвигал свою разноцветную пятку, шевеля миниатюрным, похожим на слоновий, хоботком.

– Красивая раковина, – заметил ребенок, глядя в банку.

– Да, их очень ценят коллекционеры, – рассеянно проговорил коммерсант (он надеялся украсить панцирем улитки собственную библиотеку).

– А скоро она выстрелит?

– Ох, не знаю.

– А можно я пока возьму ту ящерицу?

– Нельзя.

– Почему?

– У нее неважный характер. Если она вас укусит, ваш отец сделает со мной примерно то же, что…

Conus magus, наконец, выстрелила.

* * *

Лицо мистера Вандерера было широким, породистым, с усами. Фигура – крепкой, хоть над ремнем и свисало брюшко.

– Американцы? – спросил он.

– Недавно переселились в Лондон.

– Занимаетесь животными? – Вандерер рассматривал своего гостя.

Эдна метнула любопытный взгляд на Ральфа и получила в ответ смущенную улыбку.

Повисла тишина: миллионер как будто забыл, что задал вопрос. Он просматривал длинную телеграфную ленту. «Сводки биржевых новостей, – догадался коммерсант. – Значит вот что привозит ему тот парень на мотоциклетке!»

Молодой француз в пробковом шлеме, в обмотках и коричневых кожаных ботинках, с полевой сумкой на боку то и дело с пылью и грохотом подъезжал к отелю и взбегал к лифту.

– Господин Засс, мой адвокат, – продолжал Вандерер, кивая на сидевшего в кресле полного немца. – Господа Хеттфилд, – он показал на маленького, – и Лоу, – Лоу был Билл, – э-э, египтологи.

– Так вы – археолог? – в восторге воскликнул Ральф.

– Да, я занимаюсь археологией, – произнес Вандерер. – Вас привезли из джунглей? С необитаемого острова? Вы что, не читаете газет?

Ральф перевел на девочку вопросительный взгляд.

– Папина коллекция – самая большая в музее Нью-Йорка, – рассмеялась мисс Вандерер.

«Балбес!» – послышался шепот миссис Кеннел. Ее племянник стоял и моргал.

Но миллионер как будто вообще забыл о его существовании. Он не отрывал глаз от ленты.

– Профессор… Кейн, кажется? По каким именно местам пролегает ваш маршрут?

– Я собирался посетить окрестности Красной Пирамиды, – молвил профессор.

– А какие животные вам нужны? – полюбопытствовала Эдна.

Профессор заметно оживился.

– Caprimulgus nubicus. Нубийский козодой, юная леди. Я пишу о нем интереснейшую работу! Она перевернет мир!

Эдна поморщилась.

– Что такое нубийский козодой?

– Родственник своего европейского собрата. Мы могли слышать нечто вроде…

Найтли очень похоже изобразил вопль козодоя.

– А выглядит он так…

Профессор сделал лицо, которое, как он полагал, вполне отражало сходство.

– В общих чертах, разумеется, – прибавил он, заметив, какие выражения приняли лица миллионера и его свиты.

– Какая прекрасная рожа! – воскликнула Эдна.

– Вам тоже нравится? – обрадовался Ральф.

Остальные промолчали. Однако профессор Кейн, оседлавший, как тоже было понятно, любимого конька, и не думал смущаться.

– Видите ли, – заговорил он торопливо, – типично покровительственная окраска этой феноменальной птицы, а главное, древность этого вида, дает немалые основания предполагать, что именно особенности ее поведения обеспечили такую блестящую способность к выживанию! При приближении опасности она сливается с окружающим ландшафтом!

– Не является ли уваш-шаемый профессор сторонником социал-дарвинизма? – подал голос адвокат.