Пять фараонов двадцатого века

Но режим не мог допустить, чтобы уехавшие вообразили себя в безопасности и спокойно занимались антифашистской пропагандой. В ноябре 1926 года был принят новый закон, пятая статья которого гласила: «Любой гражданин, который позволит себе, находясь за границей, распространять фальшивую, преувеличенную или тенденциозную информацию и слухи, чернящие жизнь в государстве, подрывающую репутацию и кредит страны, подлежит тюремному заключению сроком от пяти до пятнадцати лет, а также лишению гражданства и конфискации имущества».

То, что могло ожидать политического эмигранта за рубежом, ярко изображено в знаменитом фильме Бертолуччи «Конформист». В нём тайная полиция Италии осуществляет ликвидацию профессора, нашедшего убежище в Швейцарии. Тонкая деталь: убийцы не могут подобраться к своей жертве вплотную, потому что образованный и культурный человек моментально распознает в них чужаков и порвёт всякие контакты. Поэтому полиция подключает к операции тёртого журналиста (его блистательно играет Жан Трентиньян), умеющего войти в доверие к беглецу. Профессор принимает журналиста «за своего», не скрывает от него ни места жительства, ни планов поездки через горы. Получив эту информацию, агенты устраивают засаду на пустынной дороге и убивают опасного эмигранта, а заодно и его спутницу.

Сам Муссолини, конечно, не участвовал в избиениях, поджогах, пытках, убийствах. Но если кто-то вызывал его неудовольствие, он просто звонил в местную фашистскую организацию и предлагал им «проучить», «задать жару». Всё же однажды французская газета смогла раздобыть и опубликовать факсимиле его письма префекту Турина с просьбой «сделать жизнь тяжёлой» для видного антифашиста Пьеро Гобетти. Последовало избиение, в результате которого неугодный оказался в больнице, сломанное ребро проткнуло ему лёгкое.[594]

К 1930 году фашизация Италии была завершена. Независимые газеты перешли под фашистский контроль или были закрыты. При этом полиция забирала списки подписчиков, которые превращались в её архивах в списки подозреваемых. Оппозиционные партии запрещались, свободные выборы ушли в прошлое. Палата депутатов стала лишь средством придания фашистским декретам видимости национального одобрения. Сенаторы были готовы в случае необходимости надевать чёрные рубашки.[595]

Реальное сопротивление режиму продолжалось, но оно могло активно действовать только из-за границы. В 1929 году Карло Роселли основал движение «Справедливость и свобода», которое открыто объявляло своей целью свержение диктатуры. Причём оно отвергало и монархию, и церковь, ставило своей целью создание демократической республики. Вместе с пятью тысячами других итальянских антифашистов Роселли и его брат приняли участие в гражданской войне в Испании. Впоследствии итальянская тайная полиция добралась до них во Франции и убила обоих.[596]

Поэт и драматург Лауро де Бозис возглавил группу либерально-монархического направления. 3 октября 1931 года он долетел от Марселя до Рима на маленьком самолёте и начал разбрасывать листовки над улицами и площадями с призывами к итальянцам вернуть себе утраченные свободы. Во Францию смелый поэт не вернулся, и никто так и не узнал, что стало с его самолётом.[597]

Для тех дальнозорких, кто оставался внутри страны, у фашистов существовало много способов «сделать жизнь тяжёлой». Достаточно было жеста или слова, чтобы попасть в чёрные списки намеченных жертв. Племянник бывшего премьер-министра, Франческо Нитти, попытался положить букет цветов на то место, где было обнаружено тело убитого социалиста Маттеоти, в годовщину его гибели. Последовал арест, тюрьма и отправка в ссылку на остров Липари сроком на пять лет. Ни следствие, ни предъявление обвинения, ни суд в таких случаях не требовались.[598]

На строительство специальных лагерей фашисты не тратились. К их услугам для заключения нежелательных элементов было много небольших скалистых островов у берегов Сицилии и Сардинии. Названия Липари, Устика, Панза, Лампедуза скоро приобрели в Италии такой же зловещий смысл, какой в СССР получило название Соловки.

Жизнь в поселениях ссыльных строго регулировалась администрацией. Гулять разрешалось только в определённых местах и в определённые часы. В любой момент мог быть объявлен вызов на площадь для переклички. Суммы, отпускаемые на пропитание, были ничтожными и постоянно уменьшались. Посылки от родных просматривались и часто конфисковывались под вымышленными предлогами.[599]