Пять масок доктора Крикка

Внезапно их крылья затрепетали за спиной. Насекомые разразились пронзительным «Ии-ии-ии!». Все как один. Звук походил на визг вгрызающейся в дерево пилы.

Они изогнули свои длинные, изящные тела, взметнув над спиной широкие слюдяные крылья. Склонившись над рассыпанными сладостями, они подбирали их своими мощными челюстями.

Визг потонул в чавканье и хрусте, когда они принялись жадно пожирать сладости Питера.

Огромный богомол, удерживавший меня в плену, внезапно замер. Белая нить провисла, когда он перестал плести кокон.

Он отвернулся от меня и кинулся на землю. Трепеща крыльями, он схватил в челюсти шоколадный батончик.

— Питер, скорее, — выдавила я.

Он прошмыгнул мимо пирующих насекомых и подковылял ко мне. Ухватившись за оплетавший меня кокон, он принялся срывать его обеими руками.

— Скорее, — шептала я.

— Я… я делаю, что могу! — крикнул он. — До чего липкая дрянь!

Он содрал часть кокона с моей талии. Затем начал лихорадочно стягивать паутину, оплетавшую мои ноги.

Срывая, раздирая и стягивая толстые нити, он то и дело оглядывался на огромных насекомых.

Трепетали огромные крылья. Ночь оглашалась дробным лязгом перемалывающих пищу зубов.

Питер содрал часть паутины с моих лодыжек. Он попытался бросить ее на землю. Но нити приклеились к его рукам.

Рывком я высвободила ногу. Развернулась и выдернула из кокона вторую.

Мои ноги дрожали и затекли. Я подрыгала ими, пытаясь разогнать кровь.

Питер схватился за паутину на моих руках.

— Нет, — сказала я. — Времени нет.

Я извернулась и соскользнула с куста на землю.

— Пошли, — прошептала я. — Бежим!

Питер сорвался с места и припустил вдоль кустов, прочь от насекомых.

Я заковыляла следом. Обе мои ноги еще не отошли от онемения. Я почти их не чувствовала. А руки по-прежнему были крепко связаны.

Я с трудом удерживала равновесие. Но знала, что надо бежать.

Сладостей им навечно не хватит. И тогда …

— О не-е-ет! — вскричал Питер, оглянувшись через плечо. — Они заметили нас! Они идут!

17

Мы с Питером развернулись и бросились вдоль зарослей кустов. То и дело я теряла равновесие и спотыкалась на палой листве.

Послышался топот ног. Оглянувшись через плечо, я увидела, что исполинские насекомые скачут за нами на задних ногах, точно кузнечики, распростерши за спиной огромные крылья. Их антенны трепетали и дико раскачивались из стороны в сторону.

Ии-ии-ии!

Визг перерос в воинственный клич.

Они были слишком высокие. Слишком проворные. У нас с Питером не было ни малейшего шанса оторваться от них.

— Они… они схватят нас, — выдавила я, мчась рядом с братом. — Они замотают нас в коконы…

— Нет! — выкрикнул Питер. Безо всякого предупреждения он резко повернул и бросился в заросли.

В считанные мгновения он скрылся из виду. Пробился на другую сторону кустов.

Я оглянулась. Гигантские насекомые уже подбегали, протягивая шипастые передние лапы и готовясь схватить меня.

Я поняла, что времени в обрез.

Я свернула и кинулась в заросли. Они оказались ужасно густыми. Я не могла отыскать в них ни малейшего просвета.

Стягивавшая мои руки нить разматывалась. Я подергала ее. Она была потрясающе прочной.

У меня возникла безумная идея. В отчаянии, я сдернула моток нити и отчаянным броском метнула на верхушку куста.

Мне повезло. Она зацепилась.

Как только насекомые приблизились, я с разбегу прыгнула на куст. И, вцепившись в нить обеими руками, увернулась от их протянутых лап. Я рухнула животом на верхушку куста, перевалилась на другую сторону — и приземлилась рядом с братом.

Питер в испуге отпрянул назад.

Мы стояли рядом, скрытые за плотными рядами кустов. Под маской мое лицо истекало потом. Все тело покалывало. Обрывки липкой паутины пристали к рукам и груди.

Могут ли мерзкие богомолы перепрыгнуть через заросли?

Если могут, они нас точно сцапают. Мы с Питером слишком выдохлись, чтобы бежать.

Я изо всех сил вслушивалась. Вслушивалась в стук их шагов, в их визгливую перекличку.

Но нет. Тишина.

Я вглядывалась в глазные прорези маски. Холод охватил меня. Чистый, холодный ужас.

Тем не менее… по-прежнему царила тишина.

Я повернулась… и ахнула. Несколько раз моргнула, пытаясь сосредоточить взгляд.

Затем я схватила Питера за плечи и развернула.

— Смотри, — проговорила я. — Питер… где же мы? Деревья пропали. Мы уже не в лесу. Куда все подевалось?

— Тут… так темно, — пробормотал Питер. — Хоть глаз выколи.

Мы стояли в пустоте.

В самом деле, здесь не было деревьев. Не было домов. Не было луны в небе.

Да и неба не было.

Я не видела даже земли, на которой мы стояли.

Я развернулась. Длинные ряды кустов бесследно исчезли. Куда ни глянь — лишь чернильно-черная тьма.

Тишина звенела в ушах. Глубочайшее безмолвие царило вокруг.

— Питер, — прошептала я, — не… нравится… мне… это.

18

Меня всю затрясло. Под маской мои зубы начали стучать.

А потом черноту пронизали серые точки. Перед глазами замаячили неясные силуэты. Вновь налетел ветер, и я услышала хрусткий шелест кружащих осенних листьев.

Послышался рокот мотора. И низкое «ух-ух». Сова?

Да. Из мрака проступили деревья. Улица. Очень знакомая улица.

Высокая, ровная живая изгородь, а за нею — дом. И этот дом я тоже знала.

Дом Беллы.