Пять песен мира. Книга 2

— Класс! — обрадовалась Василиса, и воткнула шприц инъектора в плечо, рядом с раной, почувствовав колющую боль и сморщившись от нее. Целебный раствор смешался с кровью, и бактерии сразу же взялись за работу, уничтожив гной и серьезно ускорив процесс регенерации в организме.

Жар спал практически сразу. Голова перестала болеть, и Василиса с облегчением положила ее Алексу на плечо. Жить стало гораздо легче и дыхание успокоилось. Алекс от инъекции отказался, говоря, что поправится самостоятельно.

— Спасибо, Данни, — искренне поблагодарил Алекс, с улыбкой глядя на Данни. Он был рад, что Василису удалось подлечить, и ей теперь ничего не угрожало. Алекс с теплотой посмотрел на нее. Глаза ее были закрыты, она тихонько сопела носом, и сладко спала, как маленькая. — А скажи, — Алекс достал из кармана платиновый медальон-черепаху. — Что это? Было рядом с тобой. Видимо, выпало из твоего крамана. Или я ошибся? Это ведь символ палаты правителей, если я правильно понимаю.

Данни поджал губы, и растерялся. Затем потупил взгляд. Он совсем не ожидал, что медальон окажется у Алекса, да и Алекс теперь не сомневался, что медальон принадлежал Данни.

— Данни? — Алекс вскинул брови, не понимая, почему Данни так отреагировал. — Это что-то важное? Держи. Я же у тебя его не забираю.

— С-спасибо, — смущенно ответил Данни и робко принял медальон, сунув его в карман. — Это, — Данни посмотрел в пол, сомневаясь, стоило ли озвучивать мысль, пришедшую ему в голову. Все же, он поднял глаза на Алекса, и уверенно заявил: — Это родовой медальон моей настоящей семьи. Я — сын верховного консула Ривза.

— Ривза?! — хором удивились Алекс и Линда.

Глава 17

— Ну, да, — тоскливо согласился Данни, и отчужденно уставился в костер, слушая треск горевших веток. — Не хочется мне этого вспоминать.

— Как так вышло, что ты оказался в Демьяне? — удивленно спросил Алекс. От этой новости у него глаза на лоб полезли. Удивительно получалось. Выходило, что его друг являлся наследным принцем.

— Я никогда не рассказывал об этом вам с Айрис. На Демьяне я жил с приемными родителями. По их словам, Ривз отдал меня им, как только провел третью экономическую реформу. Реформа включала в себя законы, по которым женщина не имеет права наследовать трон. Наследовать его могут только мужчины. И вот тут Ривз решил избавиться от меня, как от ненужного балласта.

«Ведь тебя уже использовали как пропуск, — думал Алекс, вспоминая, что на территорию Дираксиса пропускали только родителей с детьми. — И ты больше не нужен».

— Ничего себе. А кто же тогда твоя мать? — спросил Алекс. — Не Ирма?

— Откуда ты знаешь Ирму? — Данни удивленно вскинул брови. — Ты знаком с ней?

— Нет, — ответил Алекс. — Не знаком.

— Это дочь покойного директора научного института, которая убила его по распоряжению самого Ривза, — хмуро рассказывал Данни. — Знали бы вы, сколько скелетов в шкафу у этого хитрого ублюдка. Мои приемные родители знали какую-то правду, и отец Ирмы знал, имел власть и доверие, чтобы поведать всем истину, и Ирма, из любви к Ривзу, отравила его, чтобы Ривз мог захватить власть.

— Не понимаю, — задумчиво произнес Алекс. — Это что должно быть такого в мужчине, чтобы ради него убить собственного отца?

— Ирма — больная на голову. Она получает наслаждение от агрессии и унижений. Ривз постоянно мешал ее с дерьмом, даже бил, и это влюбило ее в него по уши. Химия не позволяла ей искать другого деспота, и она зацепилась за него. Мои приемные родители знали об этом, хотели рассказать людям правду, попробовать, но Ривз и к ним нашел подход. Они не могли иметь детей, оба страдали бесплодием, и Ривз, в обмен на молчание, предложил им меня и жизнь в Демьяне. Безопасную жизнь, или сброс за борт Дираксиса. Они купились. Испугались. И вместе со мной покинули первое жилое кольцо, получив от Ривза медальон как напоминание, что молчание — цена из жизней. Он не любил пачкать руки, и старался проливать меньше крови, по возможности сохраняя жизни тем, кого сносил со своего пути.

— А если расскажут? Что тогда будет?