Пять песен мира. Книга 2

Следом за Данни из кустарника вылезла Линда, раздраженно вытягивая из формы шипы, и испытывая отвращение от собственного вида. «Никакой эстетики! Как же я ужасно появилась!» — жаловалась она, и повеселила Василису. «Хорошо, хоть лицом в грязь не улетела, как некоторые» — издевалась она над Данни, и Данни обиженно скривил губу, поднимаясь и отряхиваясь.

— Вы тут живые? — спросила Линда с беспокойством, пока Данни стряхивал грязь с формы, изрыгая отборный мат. — Мы пошли за вами, как только пришли в себя, госпожа Старший пилот. Не бросать же вас тут одних.

— Ага, — поддержал Данни.

Болтать времени не было.

С помощью Линды и Данни группе удалось сдвинуться с места. Василиса положила руку Линде на шею, и ковыляла рядом с ней, едва переставляя ноги. Алекс тоже мог кое-как двигаться, правда Данни едва ли не тащил его на себе. Да и походный рюкзак на спине прибавлял ему немало веса, и от этого двигаться стало тяжеловато.

На спине Линды тоже был рюкзак, и Василиса с удовлетворением поняла, что без еды никто не останется.

— Нужно убежище, — говорил Данни, оглядываясь по сторонам в поисках крова. — На улице мы долго не протянем.

Несколько часов они бродили по пустоши, и когда сил совсем не осталось, они увидели уцелевший холм, не тронутый битвой гигантов. Холм зеленый, и потому не сразу удалось заметить в нем вход в пещеру, прикрытый зеленым водонепроницаемым брезентом. Кто бы его тут не оставил — ему определенно хотелось спрятать это место.

Конечно, вторгаться на чужую территорию было не очень красиво, но все промерзли до костей, хотели поесть и согреться. Ночи на Земле оказались совсем холодными и неприветливыми, а обогревателей с аэролетными кабинами уже не было, так что выбора не оставалось.

Посиневшие губы Василисы дрожали, да и сама она трусилась от холода, замерзая в промокшей насквозь форме.

В пещере было тихо.

Сначала Данни осторожно заглянул внутрь, держа наготове излучатель, но темнота была такая, что хоть глаз выколи. Данни щелкнул кнопкой тактического фонаря на излучателе. Никого не было. Только ветер тихо свистел, слабыми потоками врываясь внутрь и гуляя в жестких каменных стенах. Данни прошелся лучом по пещере. В овал света попали баррикады из мешков с песком, приспособленные под установку пушечного расчета, попали пустые и застегнутые палатки.

Они вошли внутрь, и Данни поспешил закрыть брезент, на всякий случай, чтобы не выдать их присутствия. Он нашел дрова в одной палатке, а сухую одежду в другой. Развел костер. Всем удалось переодеться. Пусть одежда пришлась многим не по размеру, она была сухой и чистой, а это в данных обстоятельствах было главным.

Алекс и Василиса сидели в обнимку поближе к костру, укутавшись в плащ палатку, которую Данни вручил им, достав из своего рюкзака.

Поели консервы. Банки Данни разложил у входа, создав своеобразную сигнализацию. Кожа Василисы, наконец, обрела более-менее здоровый вид, правда Василиса все равно производила впечатление какой-то болезненности. Дыхание ее было глубоким, а лоб от жара покрылся испариной.

— Как вы нашли нас? — поинтересовалась Василиса, обратив на Данни болезненный взгляд. В ее глазах отражался огонек костра. — Я думала, мы там и останемся. Замерзнем насмерть. Спасибо вам.

— Бросьте, госпожа Старший пилот.

— Хватит, — скривилась Василиса. — Линда в чем-то права. Она говорила, что мы больше не военные. Долг у нас только перед людьми. Не перед армией. Субординацию можно и забыть, Данни. Мы не раз спасали друг другу жизни.

— Правда? — Данни растянул губы в радостной улыбке. — Хорошо.

— Когда я пришла в себя, то сразу поняла, что ты ринешься за Алексом, — это Линда. — Ты всегда так делаешь, когда он попадает в беду. Звуки битвы мы тоже слышали, и найти вас было не трудно. Чисто небо на месте схватки, ледяное поле, и вы посреди него на островке из грязи.

— Спасибо…. Ай! — вдруг прошипела Василиса от боли в плече, и закатала рукав армейской футболки, чтобы взглянуть на рану.

Рана выглядела плохо. Почернела по краям, и была заполнена белым гноем, перемешанным со спекшейся кровью. Нарывала. И ноги, стертые в кровь, тоже гноились. Смотреть было страшно. — Черт…. Похоже, я покойник, — с грустью сказала Василиса, хотя и старалась казаться спокойной. У нее разболелась голова, а тело от нестерпимого жара словно горело. Захотелось на улицу, под дождь, или хотя бы прохладный ветер. От раны исходил неприятный запах гнили, будто от начавшего разлагаться трупа. Впрочем, так и было. Василиса гнила заживо.

Безопасная ампутация конечности в таких условиях не светила точно, и гангрена теперь была равносильна смерти.

Данни обеспокоенно нахмурился, задумался над чем-то, а потом просиял в лице, и ринулся к рюкзаку, порылся в нем, и достал оттуда целый медицинский инъектор. Протянул его Василисе и сказал:

— Держи. Я на всякий случай захватил, когда были на складе. Забыл сказать, что у меня тоже есть. Волновался из-за луж крови между контейнерами.