Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

На семью оставалось мало времени в прежнем статусе Егора Тимуровича. Отныне в течение 13 месяцев у него не будет времени вообще ни на что – сыновья увидят его несколько раз. Единственной льготой, которой воспользуется Гайдар, станет положенная ему госдача в том же самом «Архангельском». А слоганом этого периода можно считать фразу, произнесенную Марией Аркадьевной (по воспоминаниям Ирины Евсеевой): «Егор страну спасает, а нам тут есть нечего». Она была произнесена, когда где-то были «выброшены» то ли торты, то ли кости…

Первые несколько дней правительство проработало в резиденции кабинета Силаева – в Белом доме на Краснопресненской набережной и лишь потом переехало на Старую площадь, где Гайдар занял на пятом, бывшем «секретариатском» этаже здания ЦК, кабинет номер три, у лифта часовой, далее налево (позже, когда Егор станет уже официальным и. о. премьер-министра, он займет – от часового на том же этаже направо – кабинет номер один, место обитания генеральных секретарей ЦК КПСС).

Въезжали как бедные родственники. Об этом вспоминал Виктор Ярошенко: «Рано утром 7 ноября, красный день календаря. Прямо с дачи поехали брать власть. Вся власть России тогда была в Белом доме. Приехали к подъезду, у которого стояли два месяца назад (имеется в виду августовский путч. – А. К.). Гайдар показал бумажку за подписью Ельцина о назначении на должность вице-премьера, милиционер с автоматом пропустил внутрь. Поднялись на лифте, прошли пустыми коридорами, еще одному с автоматом показали мандат, кто-то принес ключи, открыли этаж, потом приемную; у входа висела табличка: „Председатель Совета Министров РСФСР И. С. Силаев“ (через несколько часов ее сняли). Так случилось, что я был с ними в те часы. Гайдар зашел в огромный силаевский кабинет, постоял у стола, рядом с которым на полках высились ряды белых гербастых телефонов. Отдельно стояли два аппарата с красными пластмассовыми наклейками: „ГОРБАЧЕВ“, „ЕЛЬЦИН“. Открыл еще одну дверь, зашел, осмотрелся. Комната отдыха. Аскетизм власти. Стол. Жесткий диван. Сейф. Опять телефоны. Зачем-то велотренажер. Гайдар поставил кейс на стол, открыл, вынул толстую кипу документов, подготовленных в Архангельском. Приемную в эти минуты осваивал Николай Головнин: ему, вчерашнему экономическому журналисту, предстояло в считаные часы создать работающий секретариат вице-премьера. Приехал другой, назначенный вице-премьером, – друг Гайдара Александр Шохин. Начали подъезжать смущенные и раскрасневшиеся от свалившейся на них задачи свежеиспеченные министры. К вечеру из Вены прилетел Петр Авен».

В каком-то смысле это было правительство замов и советников. Ключевые реформаторы – замы председателя правительства. Важнейшую роль играли замы министров, которых после новости о назначении Гайдара срочно мобилизовывали из разных мест, кого из Вены, кого из Питера. Важнейший момент – организация работы аппарата, точнее, аппаратов, не только правительства, но и министерств, где никто не понимал, как новое начальство будет действовать. А начальство не знало, как себя поставить и будут ли приниматься к исполнению приказы и бумаги, и не станут ли аппаратчики старой закалки – а других и не было – саботировать реформы.

Не менее важную роль играли органы при правительстве – своего рода вынесенные «за скобки» штабные структуры вроде Рабочего центра экономических реформ и Центра экономической конъюнктуры. Ну и советники, которые постепенно набирались в аппарат. Многие даже не расставались с основным местом работы, никто этого и не требовал, не до того было, не говоря уже о том, что работа в правительстве могла оказаться очень недолгой. Владимир Мау, став советником зампреда правительства, оставил трудовую книжку в Институте, поскольку считал, что его постоянная позиция – «личный друг Гайдара», а правительство, скорее всего, дело временное. Это уже потом все более или менее упорядочится – группу помощников возглавит Николай Головнин, канцелярию Гайдара – Виктор Ногайцев, группу советников – Алексей Улюкаев. А поначалу должностные полномочия формировались чрезвычайно вольно – формировалась команда, так сказать, в расширенном понимании. Владимир Мау мог выбирать, кем стать – помощником или советником вице-премьера по экономике. Надо быть помощником, объясняли ему: помощник бумаги заносит, а не просто советы дает. Номенклатура так устроена: здесь всегда нужны буфетчицы и шоферы, а остальным приходится доказывать, что от них есть польза. В красных папочках советникам и помощникам приносили донесения спецслужб о положении в стране. «Это была полная ахинея. Я воспринимал происходящее как включенное наблюдение для будущих книг», – говорил Мау.