Пять поэм

Был тогда шестой к Бахраму узник приведен,
От темницы, как от хмеля, вдруг очнулся он.

Он, произнеся молитву, пал лицом во прах:

«О пекущийся о бедных, милосердный шах!

Курд я родом, и от знатных я происхожу,

С юности своей тебе я воином служу.

И в твоих походах прежде я с тобой ходил,

Мой отец в войсках у шаха старого служил.

Как мои служили предки в прежние года,

Я — на жизнь и смерть — владыке верен был всегда.

Я во всех боях сражался, жизни не щадил,

Изнурил в походах силу и изранен был.

Наконец ты, справедливый, сам — своей рукой —

Наградил меня за службу домом и землей.

И пахал я эту землю с помощью волов,

И в поход по зову шаха был пойти готов.

Но везир-насильник, бедных воинов тесня,

Клок земли, тобою данный, отнял у меня.

Кроме поля, я доходов не имел других,

От земли жену кормил я и детей своих.

Я не раз потом к везиру с жалобой ходил;

Впал в нужду и, ради бога, помощи просил.

Умолял я справедливо поступить со мной,

Сжалиться его просил я над моей семьей,—

Жалованье из дивана мне установить

Или мне надел земельный прежний возвратить.

Закричал тут на меня он гневно: «Замолчи!

Не нужны теперь нам стрелы ваши и мечи!

Мир у нас! Никто не смеет шаху угрожать!

Царь наш мудр, он не намерен больше воевать.

Не грозит стране опасность больше от войны.

Очень дороги казне вы! Вы нам не нужны!

Ты же сам не будь ленивым! Сам — без дальних слов —

Поработай землекопом, — будешь сыт, здоров!

А не хочешь, то запомни: спор со мной — во зло…

Продавай коня, оружье, сбрую и седло!»

Я ответил: «Дива злобы, князь, остерегись.

Немощен я, весь изранен. Бога устрашись!

Верно я служил, обиды я себе не ждал,

Видишь сам, как я на службе шаху пострадал.

Ночью ты лежал на ложе мягком, в холодке,

Я же, сна не зная, в битву шел с мечом в руке.

В жизни ты не видел горя, знал лишь свой калам;

Я — мечом своим и кровью — был защитой вам.

Бился я мечом во славу шаха моего,—

Ты каламом истребляешь воинство его.

То, что дал мне шах, верни мне! Или же — клянусь —

С жалобой за стремя шаха сам я ухвачусь!»

На меня везир свирепо, как дракон, взглянул,

Разъярился он, чернила мне в лицо плеснул.

Крикнул: «Ты меня пугаешь, будто ты — поток,

Будто я перед тобою что земли комок.

Ах, глупец ты и невежда! То ты низко льстишь,

То пожаловаться шаху на меня грозишь?

Знай, что это сам я шаха посадил на трон,

Без меня рукою двинуть не решится он.

Под моей пятою шахи! Все они — вот тут!

По моим лишь указаньям все они живут!

Если бы они не стали слушать слов моих,

Коршуны бы расклевали головы у них!»

Так он, честь мою и славу добрую черня,

Отнял у меня оружье, сбрую и коня.

Палачам потом меня он бичевать велел,

И в цепях в зиндан подземный отослать велел.

Я в целях, в зиндане этом, просидел шесть лет,

Думал, что к свободе, к жизни мне возврата нет».

Обласкал бойца седого справедливый шах,

Наградил его великий и счастливый шах.

И Бахрам в глазах бедняги радость увидал

И надел ему земельный вдвое больше дал.