Пять поросят

Моя дорогая малышка Анжела,

скоро ты услышишь плохие новости и опечалишься, но я хочу, чтобы ты знала: всё в порядке. Я никогда не говорила тебе неправду и не стану говорить теперь. Скажу так: я счастлива, я ощущаю душевное равновесие и покой, какого не знала никогда прежде. Все хорошо, дорогая, все хорошо. Не оглядывайся, не горюй по мне – живи своей жизнью, и пусть тебе сопутствует успех. Ты сможешь, знаю. Все хорошо, все хорошо, и я ухожу к Эмиасу. У меня нет ни малейших сомнений в том, что мы будем вместе. Жить без него я не смогла бы. Сделай же для меня вот это – будь счастлива. Говорю тебе – я счастлива. Долги нужно отдавать. Так чудесно чувствовать покой в душе!

Твоя любящая сестра

Каро.

Эркюль Пуаро прочитал письмо дважды. Потом вернул его мисс Уоррен.

– Прекрасное письмо, мадемуазель. Замечательное.

– Каролина сама была замечательным человеком.

– Да, да. Какой необычный ум… Так вы считаете, что это письмо указывает на ее невиновность?

– Конечно!

– Но это не заявляется прямо.

– Каро знала, что мне и в голову не придет считать ее виновной!

– Возможно. Но понять его можно и в другом смысле. А именно в том, что да, она виновна и, искупив вину, найдет покой.

Такое предположение, подумал Пуаро, соответствовало ее поведению во время суда.

В этот момент он испытал сильнейшее сомнение в правильности избранного с самого начала направления в расследовании. До сих пор все указывало на виновность Каролины Крейл. Теперь даже она сама свидетельствовала против себя. И против всего этого было только одно – непоколебимая уверенность Анжелы Уоррен. Несомненно, она знала сестру очень хорошо, но разве ее убежденность не могла быть всего лишь фанатичной верностью девочки-подростка старшей, нежно любимой сестре?

Словно прочитав его мысли, Анжела Уоррен сказала:

– Нет, мистер Пуаро, я знаю, что Каролина не виновна.

– Видит Господь, я не хочу расшатывать вашу веру, но давайте будем практичными. Вы говорите, что ваша сестра не виновна. Хорошо, но тогда что же случилось на самом деле?

Мисс Уоррен задумчиво кивнула.

– Согласна, вопрос трудный. Думаю, все было так, как и сказала Каролина, – Эмиас покончил с собой.

– По-вашему, это сочеталось с его характером?

– Нисколько.

– Но вы не утверждаете, как в случае с миссис Крейл, что это невозможно?

– Нет, потому что, как я уже сказала, люди часто совершают невозможные, казалось бы, поступки, совершенно не соответствующие их характеру.

– Вы хорошо знали мистера Крейла?

– Да, но, конечно, не так хорошо, как знала Каро. Мне представляется невероятным, что Эмиас совершил самоубийство, но, я думаю, он мог это сделать. И даже должен был.

– Другого объяснения вы не находите?

Анжела встретила этот вопрос спокойно, но с некоторым интересом.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Никогда об этом не думала… Хотите сказать, что его убил кто-то другой? Что это было преднамеренное хладнокровное убийство?

– Но такое могло быть?

– Да, могло. Но все равно это очень и очень маловероятно.

– Даже менее вероятно, чем самоубийство?

– Трудно сказать. На первый взгляд никаких оснований подозревать кого-то другого нет. Оглядываясь сейчас назад, я не вижу никого…

– И все же давайте рассмотрим эту возможность. Кто из ближайшего круга знакомых представляется вам наиболее вероятным подозреваемым?

– Дайте подумать… Так, я его не убивала. И та тварь, Эльза, конечно, тоже. Она просто с ума сходила от злости, когда он умер. Кто еще там был? Мередит Блейк? Он всегда был верен Каролине, ходил за ней, как кот за хозяйкой… Какой-то мотив у него мог быть. В книге он мечтал бы убрать Эмиаса, чтобы самому жениться на Каролине. Но той же цели Мередит мог достичь проще, позволив Эмиасу уйти с Эльзой и оставшись с Каролиной в роли утешителя. Кроме того, я просто не представляю Мередита убийцей. Слишком мягок, слишком осторожен… Кто там еще?

– Мисс Уильямс? – предложил Пуаро. – Филипп Блейк?

Серьезное лицо Анжелы смягчила недолгая улыбка.

– Мисс Уильямс? Трудно убедить себя в том, что убийцей может быть гувернантка. Мисс Уильямс всегда была такая правильная, непреклонная, добродетельная… – Она помолчала, потом продолжила: – Конечно, была очень предана Каролине. Сделала бы ради нее все, что угодно. И Эмиаса ненавидела. Большая феминистка и мужененавистница. Достаточно ли этого для убийства? Конечно, нет.

– Пожалуй, едва ли, – согласился Пуаро.