Пять жизней. Нерассказанные истории женщин, убитых Джеком-потрошителем

Со дня их свадьбы прошло четыре года, а у Элизабет по-прежнему не было детей. Если она и беременела, то не могла выносить ребенка до полного срока – скорее всего, из-за своей коварной болезни. Несмотря на то что сифилис у нее находился в латентной стадии и заразить мужа она не могла, многократно повышался риск выкидыша и появления на свет мертворожденного ребенка. Вероятно, пытаясь похоронить прошлое, Элизабет стыдилась раскрывать Джону свой секрет. Когда один из супругов заболевал сифилисом, это навлекало позор на всю семью и считалось трагедией, хотя обычно во всем винили неверных мужей, которые посещали проституток и содержали любовниц. В учебниках по медицине именно подобная ситуация всегда называлась причиной распространения сифилиса, причем мужчин частично оправдывали, утверждая, что истинными виновницами проблемы являются эгоистичные и аморальные работницы секс-индустрии[196]. Ситуация, когда мужчина женится на женщине, которая в прошлом вела сексуальную жизнь и подцепила сифилис, по викторианским меркам была просто невообразимой. В эпоху, когда материнство определяло саму сущность женщины и считалось ее главной жизненной целью, неспособность Элизабет родить страшно угнетала ее, особенно если учесть, что всю вину за ее несчастья общество и церковь целиком возлагали на ее плечи. Воспитанная в лютеранской вере, Элизабет наверняка не сомневалась, что случившееся с ней стало наказанием за греховную жизнь. Точно неизвестно, как к этому отнесся Джон и его набожные родственники-методисты. В первые годы брака с Элизабет Джон поддерживал связь со своим братом Чарльзом, его женой и детьми, но после 1872 года их пути расходятся. По всей видимости, в семье Страйд произошел раскол, причем, очевидно, это случилось после смерти достопочтенного отца семейства.

В начале 1870-х Уильяму Страйду было уже почти девяносто лет. Упрямый и непреклонный, он и в столь пожилом возрасте не пропустил ни одного собрания Комитета Ширнесской пристани. Однако к концу лета 1873 года его здоровье ухудшилось. Шестого сентября он умер в собственном доме, где жил с сыном Дэниелом. Перед смертью за Страйдом ухаживала дочь, Сара Энн. Несмотря на то что Уильям Страйд принял столь деятельное участие в развитии Ширнесса, некролог о нем в местной газете оказался на удивление кратким. В статье говорилось, что «в городе он пользовался всеобщим уважением»[197]. Не было ни перечня великих деяний Страйда, ни упоминаний о его бескорыстных актах милосердия, но что особенно показательно – ни слова о любящих и скорбящих родственниках.

Дольше всех из детей Страйда, не считая Дэниела, прожил с отцом Джон. Если у кого-то и были основания рассчитывать на наследство, то именно у него, второго сына, который оставался холостяком до сорока с лишним лет и продолжал жить в Ширнессе, жертвуя своим доходом и финансовым благополучием своей будущей семьи. Однако, когда 30 сентября огласили завещание, детей Уильяма Страйда ждал сюрприз.

Почти всю собственность отец завещал Дэниелу. Ему достались пять домов по Страйдз-роу и два дома на Виктори-стрит вместе с «участком земли, конюшней, сараем для хранения угля, мастерской и садом». Дочери, Саре Энн Снук, проживавшей по соседству с отцом, отошли два дома на Страйдз-роу. Брат Джона Эдвард, который остался в Ширнессе, выучился на хирурга и был гордостью отца, унаследовал дом по Страйдз-роу[198]. Джон не получил ничего; отец даже не упомянул его в завещании.

Уильям Страйд оказался мстительным человеком, который после смерти четко обозначил, кто из отпрысков вызвал его недовольство, а кто, напротив, порадовал его. Старший брат Джона – Уильям Джеймс, человек, глухой от рождения, – едва сводил концы с концами и всю жизнь был простым рабочим в Ширнессе. Однако его тоже не включили в завещание, как и других сыновей, уехавших из Ширнесса в Лондон.

Едва ли можно считать случайным совпадением и то, что через несколько месяцев после смерти Уильяма Страйда Джон и Элизабет продали свою кофейню. Скорее всего, после закрытия первой кофейни на Верхней Северной улице у них остались долги, а вторая неудача лишь осложнила их финансовое положение. Чтобы удержать бизнес на плаву, Джон мог взять займ, пообещав заемщику, что скоро унаследует собственность. Но смерть отца оставила его ни с чем, и Джон был вынужден навсегда отказаться от своих стремлений и попытаться сделать все возможное, чтобы они с женой хотя бы не лишились крова.

12. Долговязая Лиз