Пятьдесят три письма моему любимому

– Чувство, что у меня есть ты. Что ты вернулась ко мне, как в первый раз, и я чего-то стою. То, как озаряется твое лицо, когда я вхожу в дверь, словно ты ждала меня весь день. Словно я возвращаюсь домой, даже если этот дом – потрепанный диван в квартире моих родителей. – Он прерывисто вздохнул. – Мне помогает то, что ты со мной, Шейда.

У меня сдавило горло.

– А потом появился Паша Моради и отнял все это. И даже когда он умер, я все равно позволял ему отнимать у меня все, что было для меня важным. Мое детство, маму, мою самооценку. Но больше я не отдам ему ничего, Шейда. Я не отдам ему тебя. Я давно должен был это сделать. Но, Шейда, я делаю это теперь. И я смогу, я сделаю это. Я всю жизнь что-то чинил. Заглохшие моторы, пробитые шины, треснувшие лобовые стекла… И теперь, когда мы так близко, не сдавайся, поверь в нас.

Я положила руку на его стиснутый кулак.

– Я знаю, что тебе это нужно, Хафиз, но ты должен знать правду. Проблемы не только у тебя. Я встречаюсь…

– Шейда, – перебил он меня. – Мы же не должны решать ничего прямо сейчас. Это важный вечер. Мы можем поговорить позже. Пойдем в зал, ладно?

Я отложила в сторону написанную речь и распахнула душу перед залом, полным элегантных незнакомцев. Это был катарсис, признание безо всякой цензуры – я просто взглянула в лицо своим страхам, открыла сердце и выпустила из него часть крови, чтобы самой не задохнуться от нее.

Мой голос взлетал к десятиметровым потолкам, великолепным куполу и колоннам, балконам с коваными перилами, отражался и возвращался ко мне. Мои глаза выделяли отдельные лица в зале. За этим столом – Боб, Элизабет, Сьюзен, Марджана, Хафиз. За тем – Джейн, Мэтт, Шарлотта, Габриэлла и другие члены организационного комитета.

Через десять минут я получила сигнал о том, что пора заканчивать. Когда я поблагодарила всех присутствующих, организаторов и спонсоров, которые помогали нам, двери открылись. Вошел человек в помятом костюме, и я позабыла, о чем говорю.

Трой вернулся.

Он выглядел так, словно пришел сюда прямо после шестнадцатичасового рейса из Гонконга. Его глаза казались усталыми, но все равно сияли, словно возможность видеть меня была для него как пища для голодного сердца.

– И всех остальных, кого я даже не знаю по именам. Но вы знаете, кто вы. Благодарю вас, – заключила я с бьющимся сердцем и прерывающимся дыханием при виде одного-единственного гостя, в то время как из-за остальных трех сотен я если и нервничала, то не волновалась.

Он захлопал, словно я получила «Оскара», и я едва заметила, как мне аплодировал, поднявшись на ноги, весь зал, пока я спускалась со сцены. Все изменилось, словно одна искра осветила все помещение. Я скользнула на свое место, стараясь не упускать его из виду.

– Это было потрясающе, – сказал Хафиз.

Когда я снова взглянула в ту сторону, Трой куда-то исчез.

Выступления продолжались, Джейн представляла каждого из участников. Она чудесно выглядела в узком черном платье, подчеркивающем ее беременность. Когда принесли десерт, выступления закончились и комната наполнилась шумом разговоров. В зале зажегся свет, заиграл ансамбль музыкантов.

– Элизабет! – Женщина с короткой стрижкой на серебряных волосах подошла к нашему столу. Ее платье было простым, но безупречным, в серебряно-зеленоватых тонах. Она показалась мне отдаленно знакомой.

– Господи, Грейс, сколько лет, – Элизабет поднялась ей навстречу.

Боб тоже поднялся, галантно целуя ей руку.

– Ты привела с собой Генри или он тебе надоел за все это время?

– Генри там, за столом. Он будет страшно рад встрече с вами, – ответила она. – А вы, дорогая, – она посмотрела на меня сияющими голубыми глазами. – Это была великолепная речь.

– Грейс, это Шейда и Хафиз, ее муж, – сказала Элизабет.

– Вы не будете возражать, если я на минутку похищу вашу жену? – спросила Грейс у Хафиза. – Я знаю, что Генри будет счастлив с ней познакомиться.

– Вовсе нет. – Хафиз поднялся, пропуская меня.

– Ваш кавалер очень учтив, – сказала она, пока мы с Бобом и Элизабет пробирались между столов. – Это так важно, несмотря на то, что думает об этом молодежь. Вот мы и пришли.

Благородного вида джентльмен в безупречном костюме и очках с толстыми стеклами улыбнулся, увидев нас.

– Боб, Элизабет! Как я рад вас видеть. И, я смотрю, ты привела мне героиню этого вечера, – обратился он к жене. – Счастлив с вами познакомиться. Я муж Грейс, Генри. – Он пожал мне руку. – Пожалуйста, присаживайтесь, – указал он на опустевший стол.

– Мы отправили детей с одним поручением, – подмигнула Грейс Элизабет.

– И как оно, продвигается? – спросила та.

– Мы надеемся, да? – повернулась Грейс к мужу.

– Мы вмешались, – ответил он. – Мы долго ждали, но…

– Они идут, – шикнула Грейс на мужа, глядя куда-то мне за спину.

Я уже готова была обернуться, когда услышала голос Троя.

– Ваши пожертвования были сделаны за счет «Хитгейт Груп», – раздался его густой, бархатный баритон.

Я в полном смятении взглянула на Грейс и Генри. Фотография в гостиной. Грейс, только с волосами немного длиннее. Генри, но без очков. Я вела светскую беседу с его родителями!