Пятизвездочный миллиардер

– Давай же, парень, я в тебя верю. – Шестой дядя боднул Джастина, обдав его ядреным запахом чеснока и спиртного. – Кажется, есть такая песня – «Я верю в тебя»? Я попросил твоего отца дать тебе еще немного времени. Но ты должен решить, что будет на месте «Нового Кэтэя», и побыстрее. Не дай этим избалованным столичным деткам все испоганить. Помнишь, когда-то давно мы были в Японии, я тогда сказал, что твой братец полная никчемность? И я оказался прав, а? Глянь, как девчонка вьет из него веревки. Ладно, хрен с ними. Ты разберешься, да? Обещаешь? Умница.

Шестой дядя скрылся в потемках, а Джастин остался гадать, сколько еще ему мучиться, прежде чем удастся незаметно улизнуть. Он постарался представить, чем сейчас, около полуночи субботнего вечера, заняты Инхой и Дункан. Наверное, в недавно открытом кафе разлеглись на удобных диванах, слушают Лу Рида[81] или кубинскую музыку, говорят о фильмах, путешествиях, о любви. Инхой забросила босые ноги на колени Дункану и машинально отбивает ступней музыкальный ритм. Будь Джастин с ними, он бы разглядывал девушку брата, вновь подмечая ее привычку от смеха круто выгибать в подъеме ступни, на которых вторые пальцы гораздо длиннее больших. Время от времени Инхой встает и готовит чай из трав, о которых Джастин даже не слышал либо не подозревал, что они, как, например, крапива, могут служить заваркой, или масалу, после поездки на индийский субконтинент включенную в меню кафе.

– Ты разбивай мое сееер…

Кто-то хлопнул Джастина по спине – подрядчик, заведующий канализацией жилого комплекса.

– Спасибо за офигенный вечер, босс! – перекрывая музыку, гаркнул он и сгинул.

Через два часа, думал Джастин, я все еще буду торчать в этом баре, а Инхой задремлет на диване. Дункан будет разглагольствовать о какой-нибудь скучной книге, не замечая, как изящно выглядит Инхой, когда во сне скрещивает руки на груди, словно защищаясь от опасности.

На соседний табурет села женщина.

– Похоже, тебе одиноко, – сказала она.

Лет на десять старше Джастина, дама еще не достигла сорока, но воспаленные глаза под припухшими веками и слегка обвисшая кожа на подбородке прибавляли ей возраст. Она была в изрядном подпитии. Видимо, нелегкая жизнь у нее, подумал Джастин.

– Ничуть. – Он слегка отодвинулся от непрошеного жара ее тела. Женщина лишь задела его голым плечом, но и этого хватило, чтобы почувствовать отвращение, смешанное с жалостью. – Послушай, я не нуждаюсь в компании. Без обид, ладно?

– Конечно, – сказала женщина, однако не ушла, но уставилась в мутное стекло заиленного аквариума, где плавали золотые рыбки с обкусанными плавниками.

Джастин оглядел ее: блестящий синтетический топик, явно тесноватый и оттого ее полнивший, слишком короткая юбка, туфли-шпильки не по размеру, то и дело соскальзывающие с ноги. Видимо, наряд этот соответствовал ее представлению о том, как женщине надо выглядеть в караоке-баре, но в обычной жизни она, конечно, одевалась иначе.

– Что-нибудь выпьешь? – спросил Джастин.

Женщина кивнула, не выказав особой радости. У нее был очень усталый взгляд.

– Экстра-старый, – проговорила она.

Джастин подал знак барменше:

– Две колы, пожалуйста.

Женщина засмеялась.

– Да, мне, пожалуй, хватит. Твои друзья, придурки, меня напоили. Я к спиртному непривычна.

– Вижу.

– А ты и впрямь какой-то неприкаянный. – Женщина положила руку ему на бедро. – Ты нездешний, тебе нужно общение. Уж я-то знаю, жизнь повидала.

Даже сквозь джинсы рука ее обжигала. У Джастина шевельнулось в паху. Он отстранился, женщина убрала руку.

– Ты из Кота-Бару? – спросил Джастин.

Им подали колу, они отсалютовали друг другу стаканами. Из соседней комнаты донеслись первые такты старой слащавой песни о любви.

– Ой, моя любимая, обожаю эту песню! – сказала женщина. – Ты ее знаешь? Называется «Совсем как твоя нежность». Я люблю такую старую классику. – Она стала напевать, идеально попадая в ноты, голос ее был удивительно красив. Потом, слегка выделив строчку «совсем как твоя нежность», смолкла и просто слушала мелодию, уставившись на аквариум. – Я живу за городом. Такие, как ты, называют меня деревенщиной.

– Ты замужем? Дети, семья?

Наверное, я слишком бестактен в своих вопросах, подумал Джастин, видя повлажневшие глаза женщины, но та лишь усмехнулась:

– Я разведенка. А ты? У такого молодого и симпатичного парня наверняка кто-нибудь имеется.

Джастин качнул головой:

– Я холостяк.

– Но могу спорить, что вниманием девушек ты не обделен. – Повозившись с застежкой сумочки, на клапане которой было оттиснуто ГУЧЧИ, женщина достала пачку сигарет «Уинстон» и потянулась за спичками к пластмассовой пепельнице на стойке. Лишь со второй или третьей попытки желтоватое пламя озарило ее лицо. Когда женщина, запрокинув голову, сделала глубокую затяжку, Джастин отметил морщинистость и восковую бледность ее кожи. Интересно, какая она на ощупь, подумал он, влажная и холодная или теплая и гладкая?

– И на что это ты уставился? – Женщина бросила взгляд искоса и, отвернувшись, выдохнула тонкую струйку дыма.

– Ни на что.