Пятнадцать лет скитаний по земному шару

Изредка судно сопровождали альбатросы, появлялись летающие рыбы. Однообразие плавания прискучило даже бывалым морякам, всем хотелось скорее очутиться на берегу. Южная Америка была уже близко.

На носу установили круглосуточную вахту. Впередсмотрящие сменялись каждые два часа.

На тридцать вторые сутки со дня выхода из Ньюкасла я во время ночной вахты закричал: «Свет! Свет!..» Прибежал боцман. Он засмеялся и сказал, что мне почудилось.

Но на рассвете все увидели вдали как бы густую дымку. Это были горы. Неприветливый вид их поразил меня: голые, пустынные, ни малейших признаков жизни.

Двигаясь вдоль берега, мы часто встречали парусники, а потом увидели несколько десятков судов, стоявших в двух милях от берега. Наше судно приблизилось к ним и бросило якорь. Нам сказали, что мы прибыли в Вальпараисо.

Попасть на берег мы не могли, до него было далеко, а чилийские шлюпки не появлялись — океан бушевал.

К утру утихло. Матросов поставили на выгрузку угля. Работали мы вручную, одни насыпали уголь в корзины, другие при помощи каната таскали их к шлюпкам.

Всю дорогу кормили нас отвратительно. Мяса мы почти не видели, питались картофелем и чечевицей; после нескольких недель изнурительного труда люди ослабли, и шестеро матросов — четверо англичан и двое нас, русских, — решили бежать при первой возможности. Проведав об этом, помощник шкипера пригрозил застрелить любого при попытке к бегству.

Кутузов с помощью Альберта, знавшего испанский язык, договорился со шлюпочником, вывозившим с парусника уголь, что отдаст свою гитару, если нам помогут бежать.

В назначенное время к носу судна подошла шлюпка, мы быстро спустили канат. Но сбежать успели Кутузов и Альберт, а я, увидев спешащего с револьвером помощника, которому юнга Ганс донес о побеге, дал знак, чтобы меня не ждали. Шлюпка с моими товарищами скрылась за соседним парусником. Помахав передо мной револьвером, Пират ушел.

Через два дня представился случай бежать и мне.

Разыгрался шторм, и большая баржа, груженная ящиками с пивом и вином, разбилась невдалеке от нашей стоянки. Ящики вместе с обломками носились по волнам, два из них прибило к нашему судну. Несмотря на большой риск, спустили шлюпку — началась «охота» за напитками и несколько ящиков удалось выловить.

На другой день почти все были пьяны, работа не ладилась. Нагрузив углем последнюю баржу, матросы бросились допивать остатки. Никем не замеченный, я прыгнул в баржу и спрятался. Чилийцы заметили меня, когда мы уже двигались к берегу. Они засмеялись и налили мне ковш красного вина. Я с наслаждением пил его и трепетал от радостного чувства свободы, охватившего меня.

Это была моя первая встреча с бедными чилийскими тружениками. Их речь я немного понимал, еще на паруснике познакомившись с обиходными испанскими словами.

У пристани я от всего сердца поблагодарил чилийцев и выпрыгнул на берег.

ПО ДОРОГАМ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ

СТЕМНЕЛО, надвигалась ночь, похолодало. Где найти в незнакомом городе пристанище, если в карманах у тебя пусто? Вид у меня был неважный; за всю неделю я не мог как следует вымыться, лицо покрывала угольная пыль.

Медленно бредя вдоль берега, я встретил матроса норвежца и по-английски спросил его, где можно переночевать. Он показал на небольшое серое здание — «дом армии спасения».

Заведующий домом разрешил остаться, я лег на грязный соломенный матрас и мгновенно уснул… Мне приснилось, будто с меня сдирают кожу, и я вскочил. Все тело горело. Зажег спичку и вздрогнул от омерзения — на матрасе копошились мириады вшей. Я начал сбрасывать их с себя, потом выскочил в соседнюю, слабо освещенную комнату, где на полу и на скамьях тоже лежали моряки, но уже не смог уснуть и всю ночь промучился, сидя на краю скамьи.

Утром я нашел Кутузова и Альберта. Они были в несколько лучшем положении — Кутузов получил от шлюпочника небольшую доплату за гитару. Альберт привел нас в самую дешевую харчевню, сколоченную из старых досок. Толстая хозяйка с красивыми черными глазами встретила его как давнего знакомого и подала три большие чашки кофе, хлебцы и жареную рыбу.

Планы на будущее у нас оказались разные. Кутузову уже предложили поступить кочегаром на испанский пароход. Альберт задумал добраться к берегам Атлантики, в Буэнос-Айрес или Монтевидео, и устроиться на английское судно. Он звал и меня, но я решил отправиться в столицу Чили — Сантьяго, надеясь заработать там на дорогу в Европу.

Нам стало уже известно о начавшейся в Европе войне. Мысли о небывалой, мировой войне не оставляли меня. Я хорошо помнил русско-японскую войну, революцию 1905 года, чувствовал, что предстоят большие события…