Пятнадцать лет скитаний по земному шару

— Да, отдохнем когда-нибудь дома. Здесь мне все опостылело. Труд в Америке так низко ценится, что я переходил с места на место, искал лучшее… После Аргентины оказался в Уругвае, поступил в Монтевидео на пароход, шедший в Индию, оттуда вернулся обратно. Жил в Мексике, на Кубе. Всюду видел рабство забитых людей. Даст хозяин своему невольнику несколько пачек одурманивающих листьев, тот жует их и на время забывает о своей горькой доле…

Кузьме очень хотелось поделиться пережитым, он рассказывал все новые и новые эпизоды, говорил о борьбе мексиканских и кубинских крестьян с помещиками.

— Революционный дух этих народов никогда не заглохнет, а будет распространяться по всей Южной Америке, — сказал Кузьма.

Мы подошли к станции. Мой спутник быстро познакомился с ее начальником, который пригласил нас к себе, угостил отличным чилийским вином. Спать мы отправились далеко за полночь и проснулись поздно.

На пристани стояли рабочие-грузчики, все они отличались прекрасным телосложением; редко приходилось мне видеть людей с такими сильными мускулами. Здесь были люди с разными оттенками кожи: черные, оливковые, смуглые, бронзовые. Встречались китайцы, содержавшие чайные и харчевни.

Я заметил, что в каждом, даже маленьком, порту обязательно была немецкая контора, а против нее — английская. Англичане и немцы всегда отчаянно конкурировали, а война сделала их врагами.

Мы пришли в Антофагасту, один из самых больших портов по экспорту селитры; во время войны он почти совсем бездействовал. Поступить на пароход нам не удалось. Моряки, бродившие в порту, влачили жалкое существование. Узнав, зачем мы явились сюда, они назвали нас глупцами. Дальше к северу было только два маленьких порта, а за ними — мертвая пустыня. Кузьма приуныл, все его планы рушились.

Прожили мы в Антофагасте три дня. Я старался доказать, что мы должны двигаться вперед, а Кузьма утверждал, что идти через пустыню — значит обрекать себя на верную гибель. Он советовал мне вернуться.

Так мы и расстались: я направился дальше на север, а Кузьма с группой моряков поплелся обратно в Вальпараисо.

Пройдя от Антофагасты по берегу километров тридцать, я оказался в небольшом порту. Тут мне повезло: меня взяли на рыбацкое судно, шедшее в Икике — на север Чили. Но в Икике я застрял; хорошо еще, что удалось получить работу за кусок хлеба в испанской семье.

Оставался только один выход: через пустыню добраться до Арики — порта, расположенного на самом севере Чили. Говорили, будто там нетрудно попасть на пароход. Мне. объяснили, что до Арики нужно идти хорошим шагом дней семь. На полпути есть источник, бьющий из-под земли.

Хозяева всячески пугали меня, но я взял немного сухарей, наполнил водой несколько пустых бутылок, уложил их в мешок и на рассвете двинулся в путь.

Провожая меня, хозяйка твердила: «Очень страшная пустыня! Такая страшная!..»

Шел я быстро. Небо было безоблачно. Вокруг — пески и горы, никаких признаков жизни. На дороге попадались кости животных, высохшие, словно мумии, трупы ослов, лошадей, лам.

За весь день я не сделал ни одного привала. К вечеру выбрал место для ночлега, стал на колени и, разгребая песок, приготовил себе ложе. К изголовью придвинул сумку с хлебом и водой. Я так засыпал себя песком, что осталось открытым только лицо — ночи были очень прохладные, а песок, накаленный за день солнцем, согревал.

На другой день пошел еще быстрее. Нещадно палило солнце, во рту пересохло, и я часто прикладывался к бутылке с водой. Наступила вторая ночь. Воды осталось полбутылки. Несмотря на беспокойство, я крепко заснул, зарывшись в песок. Меня разбудили солнечные лучи. Я продолжал переход. Дорога спускалась все ниже и ниже. В ушах звенело напутствие старой испанки: «Когда пройдешь Гебрида Гранда, увидишь источник».

Жажда мучила нестерпимо. Язык превратился в какой-то неповоротливый обрубок, в висках стучало, покалывало сердце. В отчаянии я побежал… Рот у меня пересох, но я мог только смачивать его — в бутылке было две-три ложки драгоценной влаги.

Неожиданно вдали показался всадник, погонявший навьюченных мулов. Я бросился к нему, хотел окликнуть, но голос не повиновался мне.

Всадник заметил меня, обернулся и направил в мою сторону длинное дуло револьвера. Я поднял руки вверх, снова побежал к нему, но он еще более решительно навел на меня оружие и спокойно продолжал погонять своих животных. Я не отставал. Всаднику, видимо, это надоело. Он остановился и прицелился…

Силы покинули меня, я упал на песок, а когда поднял голову, всадник уже скрывался за горой. Человек, от которого я ждал помощи, исчез. Почему он грозил оружием?

Мне мерещился журчащий ручей, я как-будто видел воду, ощущал ее на губах… Поднялся, упал. Какая-то сила заставила меня встать. Я шел, падал и снова шел…

Показался колючий кустарник с мелкими зелеными листьями. Блеснул слабый луч надежды: на песке виднелся ясный след воды. Я упал на этот след и больше уже не мог подняться. Лежа стал разгребать песок руками, надеясь добраться до воды…