Пятнадцатилетний капитан

Молодому капитану пришлось принять некоторые меры предосторожности, чтобы ветер не изорвал парусов «Пилигрима» и не сломал мачт.

Он велел убрать бом-брамсель, топсель и наружный кливер. Но это показалось ему недостаточным. Вскоре он приказал еще спустить брамсель и взять два рифа[65] у марселя.

Этот последний маневр нелегко было выполнить с таким неопытным экипажем. Но нельзя было останавливаться перед трудностями, и, действительно, они никого не остановили.

Дик Сэнд в сопровождении Бата и Остина взобрался на реи и — не без труда, правда, — убрал брамсель. Если бы падение барометра не было таким угрожающим, он оставил бы оба рея на мачте. Но когда ветер переходит в ураган, нужно уменьшить не только площадь парусов, но и облегчить мачты: чем меньше они нагружены, тем лучше переносят сильную качку. Поэтому Дик спустил оба рея на палубу.

Когда эта работа была закончена, — а она отняла около двух часов, — Дик Сэнд и его помощники стали брать рифы у марселя. У «Пилигрима» не было двойного марселя, какой ставят теперь на большинстве судов. Экипажу «Пилигрима» пришлось, как встарину, бегать по реям, ловить хлопающий по ветру конец паруса, притягивать его и затем уже накрепко привязывать линями.[66] Работа была трудная, долгая и опасная; но в конце концов площадь марселя была уменьшена, и шкуна-бриг пошла ровнее.

Дик Сэнд, Бат и Остин спустились на палубу только тогда, когда «Пилигрим» был полностью подготовлен к плаванию при очень свежем ветре, — так называют моряки состояние атмосферы, именуемое на суше бурей.

В течение следующих трех дней — 20, 21 и 22 февраля — ни сила, ни направление ветра не изменились. Барометр неуклонно падал, и 22 февраля он стоял на уровне двадцати восьми и семи десятых дюйма.[67]

Не было никакой надежды на то, что барометр начнет в ближайшие дни подниматься. Небо грозно хмурилось, и ветер пронзительно свистел. Над морем всё время стоял туман. Темные тучи так густо обложили небо, что почти невозможно было определить место восхода и захода солнца.

Дик Сэнд начал тревожиться. Он не покидал капитанского мостика и почти не спал. И всё-таки он оставался с виду спокойным.

23 февраля утром ветер как будто начал утихать. Но Дик Сэнд не верил, что погода улучшится. И он оказался прав: после полудня ветер задул с еще большей силой и развел на море большую волну.

Около четырех часов пополудни Негоро, редко покидавший свой камбуз, вышел на палубу. Динго, видно, спал в каком-нибудь уголке корабля: на этот раз он не залаял на судового кока.

Молчаливый, как всегда, Негоро около получаса простоял на палубе, пристально всматриваясь в горизонт.

По океану катились длинные волны. Они сменяли одна другую, но еще не сталкивались. Волны были выше, чем обычно бывают при ветре такой силы.

Следовало заключить, что неподалеку на западе свирепствовал сильнейший шторм и что он в самом скором времени догонит корабль.

Негоро обвел глазами огромное взбаламученное водное пространство вокруг «Пилигрима» и затем перевел на небо свои всегда спокойные холодные глаза.

Вид неба внушал страх.

Верхние тучи перемещались гораздо скорее нижних. Нужно было ожидать, что в непродолжительном времени воздушные потоки, несущиеся высоко в небе, опустятся к самой поверхности океана. Тогда из «очень свежего» ветер станет ураганным…

Негоро либо ничего не смыслил в морском деле, либо это был человек, который не способен был испугаться. На лице его не отразилось ни тени беспокойства. Больше того: злая улыбка скривила его губы. Можно было подумать, что такое состояние погоды скорее радует, чем огорчает его.

Он сел верхом на бушприт и пополз к бом-утлегарю.[68] Казалось, что он что-то силится разглядеть на горизонте. Затем он спокойно вернулся на палубу и, не вымолвив ни слова, скрылся в своей каюте.

Среди всех этих тревожных предзнаменований одно обстоятельство оставалось неизменно благоприятным для «Пилигрима»: ветер был попутным. Все на борту знали, что, превратись он даже в ураган, «Пилигрим» только скорее приблизится к американскому берегу. Сама по себе буря еще ничем не угрожала такому устойчивому судну, как «Пилигрим», и действительные опасности начнутся только тогда, когда нужно будет приставать к неизвестному берегу.

Эта мысль весьма беспокоила Дика Сэнда. Как поступить, если судно очутится в виду пустынного берега, где нельзя найти лоцмана? Что делать, если непогода заставит его искать убежище в каком-нибудь совершенно неизвестном уголке побережья? Без сомнения, сейчас еще не время было ломать себе голову над такими вопросами, но рано или поздно они непременно возникнут, и тогда нужно будет быстро принять решение.

Что же, когда настанет пора, Дик Сэнд примет это решение!