Пятнистая шкура

– Зря ты переживаешь, – пожал плечами оборотень. – Не знаю, каким образом настоящие волки это делают, но мясо, которое они несут для волчат в желудке, извергается совершенно свежим. Наверно, они задерживают пищеварение.

– Ты жил с семьёй волков прямо в норе? – спросил Тимофея бурундук, который до этого молча ехал на загривке барса и лишь с любопытством шевелил ушами.

– Не все члены одной волчьей семьи живут в одном логове. С родителями остаются только малые волчата, а их взрослые дети, как мой друг, располагаются в логовах поблизости. Они помогают родителям охотиться и нянчат волчат.

– От тебя-то была им польза в хозяйстве или одни расходы по твоему пропитанию? – сердито спросил Манул.

– Конечно, я с ними охотился. Еду приносил, только не в желудке, а в зубах. Я очень старался, потому что волчата так радовались! Придёшь, бывало, а они как выбегут все навстречу! Лапами обнимают, целуют, лижут! Отдашь им – и снова со всех ног в лес!

– Видно, неплохо тебе жилось, если ты их так вспоминаешь! – заметил барс.

– Мой друг – он очень добрый, – согласился Тимофей.– Он всё время старался отвлекать меня от грустных мыслей, затевал всякие игры.

– И во что играют волки? – спросил Золотые глаза.

– Свечкой прыгают вверх, кто выше, а ёще друг через друга, – начал перечислять Тимофей. – Мой друг, например, любил разогнаться и затормозить прямо у меня перед носом!

– А я один раз видел жуткую картину! – вмешался бурундук. – Целая стая волков бежала и грызла друг друга за шеи!

– Вовсе они не грызли, а играли! – обиделся Тимофей. – Слегка цапнуть за шею у волков – это вроде как осалить во время игры в догонялки у людей!

Разговор на некоторое время утих, и звери шли молча. Солнце поднялось высоко. Повсюду пели птички. Несколько раз Манул замечал, что оборотень почему-то отстаёт, а потом нагоняет остальных бегом с большой палкой в зубах. Заинтересовавшись причиной, он стал чаще оглядываться и, наконец, увидел, что время от времени волк пытается идти на задних лапах, опираясь на палку, а когда видит, что отстал, то берёт палку в зубы и догоняет.

– Почему ты ходишь таким странным образом? – спросил кот подозрительно.

– Боюсь совсем разучиться ходить на двух, – ответил оборотень, смутившись.

– Ну, если тебе так необходимо заниматься этими глупостями, может, понесёшь немного сумку с припасами? – задал вопрос кот таким высокомерным тоном, что он скорее был похож на приказ.

– Ты прав, Манул, все мы устали, – услышав его, сказал барс, – а потому сейчас у нас будет привал. Я чувствую, как пахнет свежестью. Неподалёку находится лесная речка. Возле неё и позавтракаем, а затем отдохнём.

Пробравшись сквозь заросли ольхи и бузины, звери увидели блеск воды. Они решили расположиться рядом с большим, нагретым солнцем серым камнем, мимо которого лесным зверьём была протоптана тропинка к водопою.

–Тут был ребёнок! – воскликнул оборотень взволнованно.

– Где? – сердито спросил Манул.

– Вот! – Тимофей указал на маленький след босой ножки.

– Это барсучий след! – фыркнул кот.

– Это ребёнок! Здесь след только двух ног! – не унимался волк.

– У барсука шаги короткие, он ставит задние ноги на следы передних! – насмешливо заявил Манул.

– Соболь тоже так ходит, когда двигается прыжками, – вмешался в разговор бурундук.

– Ты-то откуда знаешь? – презрительно буркнул дикий кот.

– Ещё бы не знать! – взвился от возмущения Пятый. – Эти соболи столько раз у бурундуков кладовочки зимой разоряли!

Барсу стало жаль волка, тем более что он и сам почти ничего не знал о зверях и птицах, которые жили здесь, у подножия гор. Поэтому он примиряюще сказал:

– Давайте уже откроем мешок и поедим!

Манул и тут перехватил инициативу, сам себя назначив в распределители еды. Во время завтрака все услышали плеск воды и успели заметить плывущую рыбу, которая блеснула на солнце бочком, покрытым серебряной чешуёй.

– Эх, – вздохнул Манул, – говорят, лисы хвостом умеют рыбу ловить! Надо было нам рыбий садок злого охотника, из которого мы всё съели, с собой захватить!

– Не сожалей, – отмахнулся барс, – я нёс Меньшего братца, а ты – наши припасы, так что всё равно садок тащить было некому.

– Я бы мог сделать садок или сеть, если бы у меня были руки, а не лапы, – сказал Тимофей и попытался ласково погладить кота.

– Полегче! – зашипел Манул. – Я тебе не домашняя кошка! И подлизываться ко мне бесполезно! Я не приручаюсь!

– Давайте подремлем на солнышке, – снова примиряющее произнёс барс, который начал уставать от постоянного воинственного настроя дикого кота.

Сам он растянулся в теньке на длинном, сером камне, рядом с Меньшим братцем, которому Золотые глаза уступил самое тёплое, прогретое солнцем местечко. Бурундук пристроился к барсу под бок. Волк Тимофей устроил себе подстилку, наломав веток, а Манул клубком свернулся в траве. Через некоторое время барс засопел, а бурундук тоненько засвистел носом. Волк всё ворочался и вздыхал. Манулу же снилась рыбалка. Он распускал когти и бормотал с закрытыми глазами: «Рыбка моя!» В самом интересном месте сна он почувствовал неприятный укус и подскочил, разбудив всех..