Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов

Марчбэнкс(с яростным упрямством). Да, похоже.

Морелл презрительно отворачивается и отходит. Юджин вскакивает и идет за ним.

Вы думаете, если я не могу выносить, когда со мной грубо обращаются, если (со слезами в голосе) я способен только плакать от бешенства, когда я встречаюсь с насилием, если не могу снять тяжелый чемодан с кеба, как это делаете вы, не могу подраться за вашу жену, как какой-нибудь пьяный матрос, – так это значит, что я вас боюсь? Ошибаетесь! Если я не обладаю тем, что называется британским мужеством, то у меня нет и британской трусости: я не боюсь поповских идей. Я буду бороться с вашими идеями. Я вырву ее из рабства, в котором они ее держат. Я сокрушу их своими собственными идеями. Вы выгоняете меня вон из дома, потому что вы не осмеливаетесь предоставить ей выбор между вашими и моими идеями. Вы боитесь позволить мне еще раз увидеть ее.

Морелл, разозленный, внезапно поворачивается к нему. Юджин в невольном ужасе отскакивает и бросается к двери.

Оставьте меня, я вам говорю. Я ухожу.

Морелл(с холодным презрением). Подождите минутку, я не трону вас, не бойтесь. Когда моя жена вернется, она заинтересуется, почему вы ушли. А когда она узнает, что вы больше не переступите нашего порога, она будет допытываться, почему это так. Так вот, я не хочу огорчать ее рассказом о том, что вы вели себя как подлец.

Марчбэнкс(возвращаясь, со вновь вспыхнувшей злобой). Вы расскажете, вы должны это сделать. Если вы скажете ей что-нибудь другое, кроме того, что было на самом деле, – вы лжец и трус. Скажите ей то, что я сказал: и как вы были мужественны и решительны и трясли меня, как терьер трясет крысу, и как я ежился и испугался, и как вы обозвали меня жалким, трусливым щенком и выгнали вон из дома. Если вы не расскажете ей, я расскажу. Я напишу ей.

Морелл(сбитый с толку). Зачем вам нужно, чтобы она это знала?

Марчбэнкс(в лирическом экстазе). Тогда она поймет меня и узнает, что я понимаю ее. Если вы утаите от нее хоть одно слово из того, что было сказано здесь, если вы не готовы сложить правду к ее ногам, как готов я, – тогда вы будете знать до конца ваших дней, что она по-настоящему принадлежит мне, а не вам. Прощайте. (Уходит.)

Морелл(страшно встревоженный). Постойте, я не хочу ей рассказывать.

Марчбэнкс(оборачиваясь, около двери). Правду или ложь, но вы должны будете сказать ей, если я уйду.

Морелл(мнется). Марчбэнкс, иногда бывает простительно…

Марчбэнкс(резко обрывает его). Знаю – простительно солгать. Это будет бесполезно. Прощайте, господин поп!

Когда Марчбэнкс поворачивается, чтобы уйти, дверь открывается и входит Кандида, одетая по-домашнему.

Кандида. Вы уходите, Юджин? (Приглядываясь к нему внимательнее.) Ах, боже мой, как это похоже на вас – идти на улицу в таком виде! Ну, ясное дело, поэт. Посмотри-ка на него, Джеймс! (Берет его за куртку и тащит показать Мореллу.) Посмотри на его воротник, на его галстук, посмотри на его волосы. Можно подумать, что вас кто-то оттаскал.

Юджин невольно оборачивается и взглядывает на Морелла, но она тянет его назад.

Ну-ка, стойте смирно. (Она застегивает его воротник, завязывает бантом шейный платок и приглаживает ему волосы.) Ну вот. Теперь вы выглядите так мило, что, я думаю, вам лучше в конце концов остаться позавтракать, хотя я вам и говорила, что вы не должны оставаться. Завтрак будет готов через полчаса. (Еще раз поправляет его бант. Он целует ей руку.) Не дурите.

Марчбэнкс. Мне, конечно, хотелось бы остаться, если только досточтимый джентльмен, ваш супруг, не имеет ничего против.

Кандида. Оставить его, Джеймс, если он обещает быть хорошим мальчиком и поможет мне накрыть на стол?

Морелл. О да, конечно. Разумеется, ему лучше остаться. (Подходит к столу и делает вид, что разбирает какие-то бумаги.)

Марчбэнкс(предлагает руку Кандиде). Идемте накрывать на стол.

Она берет его под руку. Они вместе идут к двери.

Я счастливейший из смертных!

Морелл. Таким был я – час тому назад.

Действие второе