Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов

Тот же день под вечер. Та же комната. Стул для посетителей придвинут к столу. Марчбэнкс один; от нечего делать пытается выяснить, как это пишут на машинке. Услышав чьи-то шаги у двери, он потихоньку, виновато отходит к окну и делает вид, что рассматривает окрестности. Входит мисс Гарнетт с блокнотом, в котором она стенографирует письма Морелла, подходит к машинке и садится расшифровывать. Ей очень некогда, и она не замечает Юджина; но едва она начинает печатать, клавиши застревают.

Прозерпина. Ах, мученье! Вы трогали мою машинку, мистер Марчбэнкс! И вы напрасно делаете вид, будто вы ее не трогали.

Марчбэнкс(робко). Я очень извиняюсь, мисс Гарнетт, я только попробовал писать… (жалобно) а она не пишет.

Прозерпина. Ну вот, а теперь клавиши заело.

Марчбэнкс(горячо). Уверяю вас, я ничего не трогал. Я только повернул вот это маленькое колесико. И оно щелкнуло.

Прозерпина. А, теперь понятно. (Она поправляет каретку и тараторит без передышки.) Вы, должно быть, думали, что это нечто вроде шарманки; стоит только повернуть ручку, и она сама собой напишет вам чудесное любовное письмо, а?

Марчбэнкс(серьезно). Я думаю, машинку можно заставить писать любовные письма. Они же все пишутся на один лад, не правда ли?

Прозерпина(готова возмутиться: вести дискуссию такого рода – если только это не делается в шутку – против ее правил). Откуда я знаю? Почему вы меня об этом спрашиваете?

Марчбэнкс. Прошу прощения. Мне казалось, что у серьезных людей, у людей, которые делают что-то важное, ведут корреспонденцию и все такое, – что у них непременно должны быть любовные дела, а иначе они бы с ума сошли.

Прозерпина(вскакивает, оскорбленная). Мистер Марчбэнкс! (Строго смотрит на него и с величественным видом направляется к книжному шкафу.)

Марчбэнкс(смиренно приближаясь к ней). Надеюсь, я не обидел вас? Вероятно, мне не следовало касаться ваших любовных дел.

Прозерпина(выдергивает синюю книжку с полки и круто поворачивается к нему). У меня нет никаких любовных дел. Как вы смеете говорить мне подобные вещи? (Берет книгу под мышку и возвращается к машинке.)

Марчбэнкс(с внезапно пробудившимся сочувствием и интересом). Ах вот что? Вы, верно, застенчивы, вроде меня.

Прозерпина. Нисколько я не застенчива. Что вы хотите этим сказать?

Марчбэнкс(задушевно). Нет, конечно, это застенчивость: вот поэтому-то на свете так мало взаимной любви. Мы все тоскуем о любви, это первая потребность нашей природы, первая мольба нашего сердца, но мы не смеем высказать наших желаний, мы слишком застенчивы. (С большим жаром.) О, мисс Гарнетт, чего бы вы не дали за то, чтобы не испытывать страха, стыда!..

Прозерпина(шокированная). Нет, честное слово!

Марчбэнкс(возмущенно и нетерпеливо). Ах, не говорите вы мне всяких этих глупых слов, они меня не обманут, какой в них смысл? Почему вы боитесь быть со мной такой, какая вы на самом деле? Я совершенно такой же, как вы.

Прозерпина. Как я? Скажите, пожалуйста, кому это вы думаете польстить – мне или себе? Я что-то не могу понять, кому именно. (Снова направляется к машинке.)