Пикник для влюбленных

— У тебя есть какие‑то причины считать, что ты снова туда попадешь?

— Мне трудно считать свободу чем‑то само собой разумеющимся. Люди многое так воспринимают, пока у них это не отнимут. Одна мысль о том, что я совершу ошибку, и меня снова посадят… — Она передернулась. — Поэтому иногда в радостные моменты я вдруг вспоминаю тюрьму, и мне становится страшно…

Дилан наклонился к ней, и Мия почувствовала слабый аромат мускатного ореха. Этот аромат смешивался с запахом моря и пиццы, и она подумала, что ей никогда в жизни не было так хорошо.

— Мия, теперь ты совсем другая. Ты уже не сделаешь тех ошибок.

— Думаю, тебе надо узнать, что со мной случилось.

— Да, я очень этого хочу.

— Жалкая история, — предупредила Мия. — Ты в самом деле не пытался ничего обо мне разузнать?

— Мне хотелось услышать все от тебя, а не вычитать в так называемых фактологических отчетах, где отсутствуют многие по‑настоящему важные факты.

— Я, кажется, уже говорила, что мой отец был тяжелым человеком.

— Ты имеешь в виду, что он обижал твою мать?

Она кивнула, борясь с внезапно навалившейся усталостью.

— В шестнадцать лет я наконец взбунтовалась против него.

— И что случилось?

— Он подбил мне глаз и выгнал из дома.

Дилан сжал кулаки.

— Я оказалась во временном приюте для бездомных и начала работать официанткой.

— А школа?

— Я не могла совмещать школу с работой. — Мия выдохнула. — Есть одна действительно хорошая вещь, которую дала мне тюрьма — я завершила школьное образование. Только благодаря диплому о полном среднем образовании, я смогла поступить на учебу в «Плам пайнс».

— Понятно.

— Когда мне исполнилось восемнадцать, я познакомилась с парнем. Его звали Джонни Питерс. Ему было двадцать пять, и он казался мне ужасно опытным. До этого у меня была парочка бойфрендов, но ничего серьезного.

— До Джонни?

— До Джонни… — Она попыталась проглотить комок, вставший в горле. — Он буквально сразил меня. Я безнадежно влюбилась.

На щеках Дилана заходили желваки.

— Я не ошибусь, если скажу, что он тебя не стоил?

Мии потребовалось все ее мужество, чтобы не отвести глаза.

— Я много думала, пока сидела в тюрьме, и теперь понимаю, что существует такой тип мужчин, которые специально выбирают глупых наивных девочек. Именно такой я и была.

Дилан потянулся к руке Мии и пожал ее:

— Ты была очень молода.

— Когда что‑то кажется слишком хорошим, на поверку оно обычно оказывается совсем не таким. Джонни заставил меня почувствовать себя особенной, а мне так этого хотелось. Он нашел мне новую работу — с девяти до пяти, — и я стала администратором в офисе. Для меня это был шаг вперед. Я радовалась, хотя весь день проводила на ногах.

Потом, оказавшись в тюрьме, она с тоской вспоминала об этой работе, о своих усталых ногах и обо всем остальном. Как она могла не ценить то главное, что имела? Покой.

— Я переехала в его симпатичную квартиру, он покупал мне красивые наряды. Джонни работал биржевым брокером и, как мне казалось, мог бы выбрать любую женщину. Я считала себя самой счастливой девушкой в мире.

— Он оторвал тебя от семьи, от друзей… распоряжался твоими деньгами?

— Моя семья сама меня отвергла, а в остальном… да. — Все это Мия поняла, когда говорила со своим адвокатом. — Первые два года мне казалось, что все прекрасно. Но я не понимала, что Джонни игрок.

— Что произошло? — поторопил ее Дилан, когда она замолчала.

— Он стал просить меня размещать в банках чеки на чужое имя, чтобы потом получать наличные.

— И деньги ты отдавала ему?

— Я отдавала ему все до цента. Конечно, это не могло продолжаться долго, и вскоре по записям с видеокамер меня выследили.

— А Джонни?

— Он был гораздо умнее меня и никогда даже близко не подходил к тем банкам, где я брала деньги. Он заявил, что ничего не знает.

— Этот подонок скормил тебя волкам.

— Он оказался куда более умным, Дилан. Джонни убедил меня сделать так, что я сама отправилась к ним в пасть. Я сказала, что он ни в чем не виноват.

Его глаза вспыхнули гневом.

— Сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять, что он собой представляет?

— Около четырех месяцев… когда он ни разу не пришел меня навестить… и перестал отвечать на мои письма.

— И тогда ты сдала его властям?

Мия отрицательно покачала головой.

— Ты позволила ему остаться безнаказанным?

Она замерла, услышав в голосе Дилана с трудом сдерживаемую ярость.

— Для этого у меня были причины. Первая — я бы не смогла ничего доказать. Тем более что после моих предыдущих показаний все обвинения могли бы списать на желание отомстить бывшему любовнику. Вторая — мне надо было подвести черту под той частью моей жизни и двигаться вперед. И третья — я заслужила наказание. И ничто не могло этого изменить.

— Он манипулировал тобой!

— А я ему позволяла. Я понимала, что поступаю плохо. Когда я в первый раз обналичила чек, Джонни сказал мне, что это для его престарелой тетушки. Во второй раз он сказал, что хочет помочь коллеге. В третий раз он попросил сделать это для него, сказав, что у него возникли проблемы. Я знала, что нарушаю закон, но все равно делала это. Он никогда не угрожал мне, я делала все сама.