Пикник для влюбленных

Он отступил, предоставив двум женщинам обсуждать детали предстоящего праздника. Наблюдая за ними, он мысленно благодарил тактичность Мии, не позволившую ей задать вопрос о том, почему Карла не упоминает ни подружек невесты, ни родственниц женского пола. У Карлы никого нет, кроме брата. А теперь еще Тьери.

Мия провела с Диланом и Карлой два часа, хотя после появления Карлы Дилан мало что говорил и больше не заигрывал с Мией. И хорошо, хотя она немного сожалела об этом.

И это говорит о том, что в образе жизни, который она для себя выбрала, есть изъян.

В порыве безудержного восторга Карла не умолкала ни на секунду. Теперь она была совсем не похожа на Карли Смит, которую Мия взяла под свое крыло. На ту постоянную посетительницу парка, которая молча смотрела вокруг широко распахнутыми глазами. Мия заметила, как порозовели щеки Карлы, как заблестели ее глаза, и подумала: «Да, именно так выглядит любовь». И Мия больше никогда не хотела иметь с этим дела.

Карла говорила о поздравлениях, о букетах, о салфетках и еще о тысячах разных мелочей — Мия едва успевала записывать все в блокнот, — но ни словом не обмолвилась о гостях со стороны невесты.

Возможно, Карла еще не решила, кто будет ее сопровождать. Большого торжества не планировалось. Карла собиралась пригласить лишь узкий круг гостей из пятидесяти человек. Что означало очевидное нежелание устраивать большой свадебный прием.

И все же время от времени Карла запиналась. В такие мгновения она бросала взгляд на своего брата, и Дилан, без промедления вступая в разговор, сглаживал любые смущавшие ее заминки, чтобы она могла продолжить дальше.

Под маниакальным восторгом Карлы Мия чувствовала затаенную уязвимость и не могла избавиться от невольного желания защитить ее. Теплое чувство к Карли — Карле — возникло у Мии в тот самый момент, когда она впервые увидела эту девушку. При всей своей сердечности и энтузиазме Карли казалась немного потерянной, и Мии захотелось ее поддержать.

Как правило, Мия старалась не сближаться с людьми. Но вести себя с Карлой так же холодно и профессионально, как она старалась держаться с другими посетителями, казалось ей слишком жестоким.

— Могу я завтра приехать сюда с Тьери и снова пробежаться по всем пунктам нашего плана?

— Да, конечно.

Мия очень надеялась, что завтра на работу вернется Нора и возьмет все в свои руки, а она благополучно удалится в западную часть парка, где займется своими сорняками.

Карла взглянула на часы.

— Мне надо бежать. Я обещала Тьери, что встречусь с ним за ланчем. — Она повернулась к брату: — Дилан?

Дилан поднял руки вверх:

— Я со всем разберусь. Обещаю. Сейчас мы с Мией вернемся в офис и все обсудим.

Мия почувствовала тяжесть в груди. Что они обсудят? Она не имела полномочий что-либо обсуждать. Должно быть, у нее сделался удрученный вид, потому что Дилан рассмеялся:

— Мия, не упрямьтесь. Будет весело. Я угощу вас чашечкой кофе и черничным кексом.

Его улыбка могла растопить даже Снежную королеву, но Мия была сделана из чего-то покрепче льда.

— Вы ничего такого не сделаете. — Она сунула блокнот в карман, и они направились к главному корпусу. — Гордон Коултер будет возмущен. Все напитки и закуски будут предоставлены вам «Плам пайнс» в качестве бонуса.

Они вернулись в офис, чтобы просмотреть брошюры, а потом снова вышли на улицу к свободному столику для пикника, где Карла с безмятежным видом заявила, что хочет пить. Теперь, после слов благодарности, она направилась к автомобильной стоянке, а Мия повела Дилана в кафе «Плам пайн».

Он улыбнулся кассирше, и Мия не могла винить бедную женщину за то, что та заморгала так, словно вдруг ослепла.

— Нам два больших капучино и два вот этих. — Дилан указал на кексы, покрытые толстым слоем глазури.

— Вы собираетесь съесть два кекса и выпить две чашки капучино? — поинтересовалась Мия.

— Нет. Один кофе и кекс для вас.

— Пожалуйста, один большой капучино, чайник с чаем и один кекс. Запишите это на счет отдела Норы, — внесла поправку Мия и повела Дилана к столику с видом на утиный пруд.

— Вы не хотите есть? — спросил Дилан.

Мия умирала от голода, но сегодня она принесла ланч с собой и не хотела, чтобы он пропал, да и лишние расходы ни к чему.

— Я не голодна, — ответила она. — К тому же не очень люблю сладкое.

Мия сама не знала, зачем соврала про сладкое.

Несколько секунд Дилан смотрел на девушку, а потом, сложив руки на столе, приблизился к ней. В его глазах плясали веселые огоньки.

— Уж не хотите ли вы сказать, Мия, что не любите кексы?

Он пропел ее имя, как сладкую песню, и она невольно сглотнула. Дилан снова дразнил ее. Мия почувствовала почти непреодолимое желание ответить ему тем же.

— Я не сказала, что не люблю их. Просто это не то, что можно назвать пределом моих мечтаний.

Один уголок его губ дернулся, и она благоразумно отвела глаза в сторону.

— Горю желанием узнать, о чем вы мечтаете? — Как ему удавалось придавать простым словам такое почти неприличное звучание? — Чизкейк?

Мороженое?

Мия прищурилась:

— Почему у меня такое чувство, что вы ищете способ меня подкупить?

— Шоколад?

— О да, шоколад — это что-то особенное.