Пилигрим

Гермостворка, не взирая на усилия Зарыги, медленно поползла в сторону. По ней защелкали иглы парализаторов.

Гарин бил и ломал, смачно тыкал в шевелящиеся фигуры по ту сотрону порога импровизированным ножом, ставшим скользким от крови. Рядом бился Батор, сгорбившийся и посылающий в цель скупые удары своих похожих на кувалды кулаков. Яростно шипела Аоки, щелкая механическими суставами.

Что-то шептала за спиной Элли, монотонно, словно пыталась достучаться до кого-то невидимого.

В Зарыгу прилетело несколько игл, попав в шею и грудь. Аоки достали таки шокером, разом отключив правую часть тела. Юрий, превратившийся в яростного зверя, не собирался сдаваться, но с горечью понимал, что это — его последний бой.

Его руку перехватили, поволокли наружу. Гарин вывернулся, полоснул наотмашь, но его вновь схватили, связали движения.

Падая, он бросил последний взгляд на Элли.

Девушка сидела с зажмуренными глазами, по ее перекошенному от напряжения лицу текли слезы. Судорожно вздохнула, прежде чем приставить ствол парализатора к своей груди и нажать на спуск.

— Элли! — закричал Гарин.

Над ним нависла фигура с багровым обручем в руке. Юрия припечатали к земле так, что он даже вдохнуть не мог. Рядом завопила Аоки, яростно и отчаянно.

Страха не было, лишь горькая досада и жгучее желание продолжить бой. И запоздалая мысль: «Даже не попрощались!».

Багровый обруч приближался, он заполнил собой всё, расплываясь кровавой глазницей без зрачка.

Юрий дернулся, не желая умирать покорно, ощутил слабину, вывернул в суставе свою искусственную руку, высвобождая. И что было сил ударил туда, где должна была быть голова оседлавшего его рхейца.

Удар вышел точным, но слабым. Однако в противника словно таран врезался, он подлетел под самый потолок и оттуда заорал. Потом что-то с противным треском разорвалось, и на Гарина полился кровавый дождь.

Юрий от неожиданности застыл с поднятой рукой, ощущая, как горячие тяжелые капли заливают лицо. Потом, опомнившись, лягнул держащего ноги врага, перекатился в сторону и вскочил.

Сгустившаяся темнота черным спрутом расшвыривала рхейцев, прижимая их к стенам, разрывая и пробивая насквозь. На миг Гарину показалось, что он сумел разглядеть смазанные черты, лишь отдаленно напоминающие человеческие — черты отца Полины Ильиной, чудовища с «Каукета».

Многорукий монстр выкатился в коридор, откуда раздались вопли и стрельба. Юрий, поскальзываясь в липкой крови, бросился к Элли. Тело девушки свело сильнейшей судорогой, ее пальцы шевелились и дергались, будто раздавленные пауки, сквозь сжатые зубы вместе со слюной вылетало в такт пульсу: «Рэка! Рэка! Рэка!».

— Уходим, — прохрипели за спиной и Юрий не сразу узнал голос Киры.

Аоки стояла, привалившись плечом к стене, ее взгляд метался между Гариным и Элли.

— Ты как? — спросил Юрий.

— Меня сложно убить, доно, — девушка-рейтар тряхнула короткой прической. — Надо валить пока эта черная хрень за нас.

— Эта «черная хрень» — Элли, — хмуро ответил Гарин.

— Хотелось бы надеяться.

Юрий ощутил в голосе Аоки нотки страха и недоверия. Но она, как настоящий воин, отодвинула их на задний план, мобилизовавшись для боя.

Кира быстро выглянула в коридор, подняла с пола небольшой контейнер с оторванным ремешком, вытащила из него поблескивающий сталью «карандаш», бросила контейнер Гарину.

— Армейские боевые коктейли, — пояснила девушка. — Вколи себе один, будет не лишним. А я попробую реанимировать этот старый кожаный мешок с кишками.

Она склонилась над лежащим ничком Зарыгой, выдрала из него иглы парализатора.

Гарин раскрыл содержимое контейнера. Внутри, в отдельных кармашках, лежало три инъектора с разными маркировками.

— Какой именно? — пальцы Гарина замерли над набором.

— С темной полосой, — Аоки вогнала Зарыге шприц в область шеи и теперь хлестала того по щекам. — С крестами не трогай, башню снесет.

Юрий бросил на Киру взгляд — не удумала ли шутить в такой ситуации? — вытащил нужный инъектор. Приставил к шее, под ухо.

Укола он не почувствовал, но в него словно разом влили силу и энергию, аж через край. Голова прояснилась, мир стал контрастнее и ярче. Он подмечал каждое движение, каждый звук и, кажется, руками мог гнуть стальные прутья.

— Хватай старикашку, — толкнула его Кира. — Я Элли подхвачу, мне сподручнее. И ходу уже, доно! Хватит стоять лучезарным истуканом!

Юрий огляделся вокруг себя, быстро снял с одного из мертвецов портупею с гранатными подсумками и ножом, подхватил игломет. В два шага оказался возле Батора — старый солдат мычал и силился подняться, упираясь руками в пол. Гарин подставил ему плечо и без каких-либо усилий поставил на ноги. Скомандовал Кире:

— За мной!

— Так точно, мой сияющий рыцарь, — едко откликнулась Аоки. — Не поскользнись на пороге, там, кажется, кто-то ливер потерял.

Коридор напоминал жуткую пещеру — тут и там валялись разорванные и поломанные тела с торчащими конечностями и костями, стены «текли» от крови, а с потолка свисали влажные «сталактиты» из обрывков одежды и плоти.