Пилигрим

— Тебя, Юрий, тебя, — уточнил лейтенант. — Только что сообщение от капитана пришло.

— Понял, принял, — привычно откликнулся Гарин, плохо скрывая недоумение.

— Остальным группам! — громко обратился офицер. — Приступить к зачистке палуб согласно плана. Командирам — докладывать по секторам. Один-семь!

— На приеме! — откликнулся Одегард.

— Примешь сектор Гарина.

— Не вопрос.

Юрий сообщил Пази, что уходит, оставил в помощь инженеру Брамму. Перевесил автомат на грудь, направился в сторону офицерской палубы, размышляя по пути о причине такой спешки. Неужели опять по поводу Элли?

Он шагал, держа палец возле спускового крючка и готовый к бою. Но, судя по всему, нашествие двойников закончилось также быстро, как и началось — тут и там лежали мертвые тела в узнаваемых комбинезонах и защитных костюмах, некоторые с огнестрельными ранениями, некоторые без видимых причин смерти. Между ними бродили матросы корвета, некоторые с отвращением, некоторые с любопытством, рассматривали собственные копии. Некоторые оказались ранены, их перевязывали на месте, цепко следя за проходящим мимо Гариным. На повороте к торпедным башням чернела лужа крови, от нее, в сторону медблока, вела дорожка следов.

Вместе с тем, Юрий заметил, что чем ближе к офицерской палубе, тем меньше следов боя. Возле площадки, где располагались жилые каюты, и вовсе не было ни одного двойника, а напряженный, но любопытный вахтенный цеплял за рукав проходящих мимо, выпытывая, что же произошло. Однако Гарина, который хотел по пути на мостик заскочить к Элли, остановил вполне конкретно.

— Стой, — выступил вперед матрос, демонстративно положив ладонь на рукоять пистолета. — Куда?

— Туда, — указал подбородком Гарин.

Вахтенный бросил быстрый взгляд себе за плечо, тут же нахмурился, сказал, выпятив грудь:

— Господин доктор велел никого не пускать!

И тут же, словно испугавшись собственной воинственности, спросил доверительно:

— Господин рэй-мичман, это они вас так? — и указал на шею. — А здесь вообще никого, представляете? Прямо жуть!

Юрий машинально кивнул. Повторил:

— Вообще никого? — и пробормотал тут же. — Это хорошо.

Хлопнул вахтенного по плечу, сказал наставительно:

— Молодец. Выполняй приказ доктора, посторонних не впускай.

И с полегчавшим сердцем пошел в сторону мостика.

Еще издали он услышал возбужденные переговоры, характерный писк сканирующего монитора, похожие на перекличку доклады офицеров управления. Миновав еще одного вахтенного в нахлобученном на глаза шлеме, перешагнул высокий порог рубки, и вытянулся, докладывая:

— Господин капитан, рэй-мичман Гарин по вашему приказанию прибыл.

Офицеры, сидящие за пультами, оглянулись. Среди них был и пилот Си Ифмари, непонятно почему улыбающийся.

На краю мостика показался Кимура, блеснув звездами на погонах. Чуть наклонился в сторону Юрия, спросил, указывая на широкую полосу обзорного окна:

— Узнаете, господин рэй-мичман?

Гарин нахмурился, бросил взгляд мимо капитана.

Ему показалось, что мир вокруг перестал существовать.

По ту сторону бронестекла тускло поблескивал гранями широких палубных надстроек древний звездолет.

— Узнаю, — выдохнул Юрий. — Это «Пилигрим».

* * *

Он медленно плыл между полом и потолком, словно во сне из забытого детства. В свете нашлемных фонарей кружились маленькие колючие снежинки, они будто пытались стыдливо прикрыть пустой заиндевевший мир.

Юрий повернул голову и вслед за его движением яркие лучи скользнули по серебристому полу, перепрыгнули на овальные ячейки спасательных капсул, убрали тени с ромбовидных башен силовых установок. Яркими сферами засияли шлемы застывших у стены людей.

Сердце Гарина на миг замерло, но это оказались лишь пустые скафандры, висящие на распорках.

На краю поля зрения мягко, но настойчиво мигал огонек коммуникатора — друзья волновались, пытались связаться. Но Юрий пока не хотел ни с кем говорить, не хотел что-то объяснять или обсуждать. Это короткое путешествие ему нужно совершить в одиночестве.

Потому что он пока не знал как совместить свое прошлое и настоящее.

Юрий выплыл в уходящий в разные стороны коридор, широкий, с высоким арочным потолком. Огляделся, выискивая указатели. Не найдя, положился на интуицию, повернувшись вправо и медленно полетев вдоль бликующих стен.

Только сейчас Гарин понял насколько устарел «Пилигрим» в сравнении даже с «Полынью». Но такое сравнение было несправедливым, ведь ковчеги были пробой пера для строителей межзвездных кораблей, настоящим вызовом для конструкторов, инженеров и дизайнеров. Они, не имеющие подобного опыта, ограниченные во времени, лишенные права на ошибку, тем не менее, смогли создать не просто транспорт, а настоящий дом для будущих колонистов. С орбитальных верфей к далеким звездам уходили не просто космические корабли, а лучшие образцы земной технической мысли, символы гордости и несгибаемости человечества.