Пилигрим

— О чем вы? — Гарин сел напротив дистанта. — О нашем полете?

— Нет, — Кирика сплела пальцы между собой. — Трудности полета для меня привычны… Смешно, наверное, слышать от альциона о «трудностях полета». Но мои предки очень давно отказались от крыльев, мой вид уже в эпоху обретения разума не умел летать.

— А зрение? — не удержался от вопроса Юрий.

— Намного, намного раньше. Наша планета имеет очень плотные верховые слои, звездный свет практически не проникает на поверхность. Исследователи говорят, что на заре зарождения жизни освещение хватало для формирования глаз, но потом эволюции пришлось искать другие способы познания мира.

Гарин усмехнулся — вот уже второй раз за последний час он поднимал тему о природе дистантов.

— Вы сказали, что вам сложно, — напомнил он. — Что вы имели в виду?

На полупрозрачном лице появилось выражение задумчивости, словно Кирика решалась, довериться ли Юрию или нет.

— Очень тяжело быть, возможно, последним представителем своего вида, — наконец ответила она.

— Почему «последним»? — не понял Гарин.

Голографическое лицо погасло, теперь Юрий смотрел в темную зеркальную поверхность маски.

— Вы же изучали последний инфопакет? — спросила она.

Гарин покачал головой, но, спохватившись, ответил:

— Еще нет. Официально его не раздавали для общего доступа, а ознакомиться в частном порядке пока не успел. Я знаю только, что там все не очень хорошо.

— Не очень, — хором повторила штурман. — Не уверена, что должна обсуждать его с вами, раз не было общего доступа.

Юрий фыркнул.

— Госпожа Кирика, у меня есть доступ к офицерскому терминалу, просто пока не было времени туда зайти. Да и какие уж тут тайны? Все и так всё понимают.

Штурман расплела пальцы, положила их так, словно собиралась играть на пианино. Ее плечи подрагивали.

— Наверное, вы правы, — модулятор либо не передавал эмоции, либо хорошо их скрывал. — Но это не те новости, которыми хочется делиться.

Она сделала паузу, начала:

— Этот пакет формировали не агрегаторы Министерства Информации, а военный центр сверхдальней связи на Альтаире. Помимо сборника оперативных приказов, в нем содержатся сводки о положении дел на фронтах, измененные навигационные формуляры, а также важные сообщения от иных источников. И вот эта совокупность данных говорит лишь об одном — мы потеряли свои дома.

Юрий молчал, ожидая продолжения. Штурман не стала долго тянуть.

— Я никогда раньше не слышала таких навигационных карт — они молчат, словно прислали образцы «белого шума». Там, где были созвездия — пустота. Где были голоса туманностей, треск астероидных полей, рев пульсаров — тишина. Боагтар сказал, что в визуальной интерпретации эти карты выглядят как листы черной бумаги, в лучшем случае, с парой-тройкой звезд на всем поле. Понимаете, о чем это говорит, господин Гарин?

— О том, что Язва все съела? — осторожно предположил Юрий.

— Язва не ест, она создает разрывы в нашем пространстве и времени, — ответила Кирика. — Вселенная разлетается на клочки, и эти части больше не соединены друг с другом, господин Гарин. Неизвестно в каком именно космическом кластере находимся мы, но, так или иначе, мы больше никогда не сможем вернуться домой.

— У нас есть Элли! — воскликнул Гарин. — Она сможет доставить нас куда нужно.

Из-под маски раздался еле слышный клекот, пушистые косички альциона затряслись. Юрий не сразу понял, что штурман смеется.

— Вы так и не поняли, господин Гарин, гражданин дрейфующей Родины. Вселенная не просто «лопнула», она словно экобумага, помещенная в воду, распадается на исходные элементы. И то, что ее части пока еще достаточно крупные, лишь дело времени. А ваша Элли — и есть виновница этой энтропии.

Гарину показалось, что он ослышался.

— Это каким же образом? — он навалился на стол, приблизившись к штурману.

— Вы пугаете меня, — проговорила Кирика. — Это всего лишь мои домыслы.

— Извините, — Юрий отодвинулся от стола, понимая, насколько давит на хрупкую девушку. — Но что вы имеете в виду?

Альцион откинулась на спинку стула, еще больше разрывая дистанцию, повторила:

— Это просто мое мнение.

— Госпожа Кирика, — как можно мягче сказал Юрий. — Вы меня знаете, я никогда не хотел как-то вас напугать или обидеть. Мне действительно важно знать что происходит, особенно, если это касается Элли. Даже если это всего лишь мысли вслух. Так что вы имеете в виду, говоря, что она виновата в происходящем?

Штурман молчала, будто жалея о своей неосторожности. Потом кивнула, вновь вернулась к столу.

— Вы знаете, господин Гарин, у меня есть хобби — коллекционировать звуки.

— Да, конечно знаю.

— За время нашей экспедиции моя коллекция пополнилась изрядно, там и шум ветра с Кардоги-3, и пульсация звездного покрывала в Туманности Бумеранг, и звон ледяных облаков. Но с некоторых пор я стала охотиться за звуками, связанными с проявлениями Язвы, с голосами умбры, с тем, что госпожа Берг называет «прыжком».