Пилигрим

Взрыв был практически бесшумным, словно слопнул большой мыльный шар. Но коридор на секунду осветило таким ярким светом, что все пространство сделалось контрастным. Резко и болезненно скрипнули переборки, заискрили оплавившиеся кабели на стене. Гневно зашипела противопожарная система, засыпав все гранулами желеобразного реагента.

— Элли… Жива? — вдруг подала голос Аоки.

Гарин присел рядом с девушкой, заглянул в лицо:

— Пока не знаю. Ты сама как?

Кира поморщилась, дернула бровью.

— Судя по отражению в твоем шлеме — бывало и лучше.

— Сейчас.

Юрий раскрыл наручный медкомплект, вытащил тубус шприц-тюбика. Секунду искал целый разъем на скафандре Аоки, наконец, присоединил тубус к шунту на бедре девушки. Кира чуть дернулась, когда игла пробила мембрану и вошла в мышцу, проговорила сквозь зубы:

— Не так я представляла наше уединение.

— Береги силы, — Юрий торопливо поднялся. — Я скоро.

Он почти ушел, когда Аоки спросила со слабой насмешкой:

— Где мои обещанные уши, доно?

Пол, стены и потолок казались белесыми от осевшего на них серого пепла. Само пространство словно раздвинулось в стороны, выгнувшись от эпицентра взрыва. Ни следов эфира или Такрикаса, лишь черное обугленное пятно на полу.

Юрий вызвал медбригаду, отмечая, что Кира каким-то чудом успела перетащить все еще бесчувственного вахтенного к каюте Элли — должно быть, намеревалась запереть его внутри. Матрос все еще пребывал без сознания, но желтый мигающий огонек на воротнике кирасы говорил о том, что тот еще жив.

Гермостворка, деформированная взрывной волной, поддалась не сразу. Юрий поддел заевший механизм плечом, дернул в сторону и ввалился внутрь.

Белый транспортный кокон с Элли лежал там же, где его и оставили. Спящая девушка выглядела встревоженной, ее лоб прочертила морщина.

— Элли, — Юрий сбросил шлем, склонился над коконом. — Ты слышишь меня?

Глаза под закрытыми веками задвигались, словно девушка действительно смотрела на Гарина.

— Давай, родная, выплывай, — попросил Юрий. — Самое время!

Элли никак не отреагировала, индикаторы состояния не уловили ни малейшего изменения.

— Ты ведь все видишь, да? — вновь спросил Юрий. — Спасибо, что помогла. Но здесь ты пригодилась бы больше, слышишь? Давай же! Возвращайся!

За спиной прошелестело, и Юрий развернулся, вскидывая оружие.

На него смотрел испуганный матрос в форме медслужбы. Мимо него, не обращая внимания на застывшего Гарина, протиснулся Тэ Иревиа в своем некогда белом халате, бросил быстрый взгляд на Элли, проскрипел:

— Мне бы такую безмятежность, — он поднял свои подернутые молочной дымкой глаза на Гарина. — Мне следует беспокоиться за господина Грюнера?

Юрий опустил автомат, буркнул:

— Если сможете собрать, — указал рукой в сторону выхода. — Там, за углом, Кира Аоки, ей требуется стабилизация.

— Уже занимаются, — старый аджай протянул длинную руку и раскрыл виртуальный отчет над коконом Элли. — Нужно переместить девочку ближе к шаттлу, на всякий случай. За бортом пока что жарко, так что эвакуация откладывается.

За бортом действительно было жарко. В пылу драки Юрий и не заметил, как содрогается от выстрелов «Полынь», как надсадно гудят над головой сервомоторы боеукладчиков, как неразборчивое эхо приносит голоса команд на боевых постах. Пока они с помощниками Тэ Иревиа переносили раненых к медблоку, пока транспортировали Элли к шлюзу, Гарин включил аудиограмму командного канала связи и слушал отчеты из рубок, приказы с мостика, доклады автоматизированных систем.

Силы Империи и Содружества сцепились на сабельной дистанции, полосуя друг друга орудийными плевками и пулеметными росчерками, забрасывая торпедами и ракетами. Пока крейсер под командованием контр-адмирала Рудого не подпускал к огрызающейся «Полыни» рхейские штурмовики, имперские гусары на своих легких истребителях не давали монитору Содружества спокойно навестись на «Маахес». К рейтарскому корвету иногда все же прорывались небольшие группы механических пауков, но с ними пока справлялись защитные системы и «блохи».

Возле медблока Юрий остановился, провожая взглядом магнитные носилки с Кирой, исчезающие под световым пологом медблока. До этого Тэ Иревиа ввел Аоки в лечебный сон и приказал готовить операционную.

— Док, — Гарин поймал рукав уходящего дистанта. — Насколько все плохо?

Аджай засунул руки в карманы халата, повел угловатыми плечами.

— Врать не буду, — словно нехотя сказал он. — Из скафандра ее придется вырезать. Учитывая сложную систему аугментаций госпожи Аоки, сложно прогнозировать реакцию организма.

— Док, — Юрий нахмурился, подался вперед. — Прошу…

— Сделаю все возможное, — пообещал Тэ Иревиа, и добавил к этой дежурной фразе. — Я постараюсь, господин Гарин. И не надо недооценивать госпожу Аоки — она очень сильная особь.

Тонкие губы доктора сложились в подобие ободряющей улыбки, после чего он развернулся и ушел вслед за каталкой.