Пилигрим

Он словно попал в сознание больного, находящегося в коме.

Или в банку-ловушку службы безопасности.

Не успел Ирби опомниться, как тьма прыгнула на него.

Еще не успев ничего сообразить, Ирби испуганной мышью бросился обратно, к затухающему огоньку канала. Безликое, бестелесное чудовище, многорукое и алчное, неслось следом, окутывая и обволакивая.

До выхода оставалось совсем чуть, когда пронзительный звук-вибрация превратил пространство в черный вязкий песок. Ирби зажало, сдавило, расплющило. Холодное и липкое уже вползало в его сознание, пожирая живьем.

Имей Ирби рот, то заорал бы, завизжал бы от страха как свинья на бойне. Было бы тело, забился бы как рыба, завертелся попавшей под лопату змеей.

Но у него было лишь сознание, информационный импульс, рассыпающийся без нейронов и мозговых узлов. Все, что оно могло — заходиться в немом ужасе и бесконечно сильно желать жить.

Будь на месте Ирби кто другой, все закончилось бы здесь же. Но у Ирби был опыт, было мастерство, были свои хитрости.

А, самое главное, он уже бывал в подобной ситуации!

Раздирая самого себя, Ирби чуть продвинулся вперед, безразлично осознавая, что стремительно перестает существовать. Сконцентрировался на одной единственной мысли — увидеть выход, разглядеть канал связи.

Как только ему показалось, что среди сыпучей темноты блеснула маленькая яркая точка, он прыгнул.

— Рэка! Рэка! Рэка! — гудело вслед.

* * *

Он сидел на теплом пластике душевой комнаты, прижавшись худой спиной к стене, и невидящим взором наблюдал, как в слив вместе с водой уходят кровь, желчь и жидкие испражнения. Вокруг валялись пустые «карандаши» боевых коктейлей, от сочетания которых у любого военного медика округлились бы глаза. Но Ирби было плевать, эта оболочка ему больше не понадобится. Сейчас важнее всего было заставить себя соображать, собрав мысли воедино.

И постараться не запутаться в ложных воспоминаниях и фантомах, которыми подсознание пыталось заполнить образовавшиеся пробелы.

Оболочка дернулась, вновь обмочилась. Но уже не так обильно — начинали действовать препараты и микронаниты.

На сей раз, он приходил в себя больше суток. Жилая капсула советника Жени Матиус на орбитальной станции «Кашмир» обладала всеми системами шумоизоляции, поэтому никто не слышал, как худая, обнаженная женщина часами билась в припадках, воя и хрипя, как, срывая голос орал в потолок, разбрызгивая кровь из прокусанных и разбитых губ. На исходе десятого часа, когда Ирби впервые пришел в себя, началась его борьба за контроль над телом. Оболочка ощущалась бруском толстой резины, а плывущее сознание напрочь отказывалась идентифицировать конечности, то и дело пытаясь соскользнуть в приятную мглу, забыться.

Под конец дня, чуть было не захлебнувшись в собственной рвоте, Ирби смог доползти до тайника. Потратив еще час на вскрытие замка, добыл инъекторы с боевыми смесями. Тут силы покинули его, и он несколько часов проспал, хотя сном эту влажную холодную кому назвать было сложно. Тем более, что отдыха она не принесла.

Зато после первого же укола Ирби смог подняться на колени, и доползти до душа, где, наконец, напился воды.

И вот теперь, спустя пять инъекций и несколько обмороков, он мог считать себя готовым действовать дальше.

Но вместо этого сидел и смотрел на бьющуюся в сливе воду. Пытался осознать, что именно произошло.

Силясь понять, как такое вообще возможно!

Внутри Суратова его встретил Хурсаг, древняя сущность, которой поклонялись на Рхее. Когда-то это божество уже пыталось поглотить молодого Ирби Юст Кааба, проходящего инициацию в кааборы. Тогда чудом удалось вырваться, но память о пережитом ужасе до сих пор будила по ночам самого опасного агента Куба, заставляя сжиматься в комок и скулить, исходя липким потом.

И вот, спустя столько лет, Ирби вновь стал добычей Хурсага. И вновь чудом спасся, понеся невосполнимые потери психики и памяти.

Его тошнило каждый раз, когда он вспоминал этот прыжок. Он каждый раз гадил под себя, пытаясь продраться сквозь паникующий разум и уловить детали произошедшего. Вновь и вновь, раз за разом, не обращая ни на что больше внимание.

Потому что это была самая важная информация из всех, что он когда-либо добывал.

К полудню он пришел в себя настолько, что смог встать на ноги, набросить на дрожащее тело теплый халат и добрести до кухонного синтезатора. Выбрал какой-то напиток, что-то теплое и витаминное. Вкус показался незнакомым, но Ирби не обратил внимания — должно быть, просто память о нем стерлась.

— Будь ты проклят, Хурсаг, — прошептал он, впервые не побоявшись своего богохульства.

Дотянулся до пульта медиакомбайна, включил голопроектор. Зашипел от яркого света, возникшего в темной комнате.

Сеть привычно гудела новостями. И на сей раз даже война отошла на второй план.

Претендент на членство в Квинте Феликс Майерс обнаружен мертвым в своих марсианских апартаментах. По сообщениям из неназываемых источников, в черепе бывшего сенатора обнаружен рхейский нейроблокатор.