Пилигрим

Но сейчас по дорожке Млечного пути шагал человек с лицом мертвеца, Ирби четко считывал такие детали. Лицо Суратова напоминало безжизненную маску с заострившимися скулами и тонкой линией сжатого рта. И лишь глаза, большие, темные, с каким-то мерцанием внутри.

Ирби так и подмывало послать затаившимся в цифровом шуме хакерам Эданора Лайне запрос о действительном нахождении Виктора Суратова в виртуальном пространстве Приемного зала. Но в последний момент одернул себя — сейчас было уже поздно рисковать. Если системы защиты заметят хотя бы след чужого присутствия, то все пропало.

Сенатор Майерс чуть дернулся, словно у него вдруг подкосилась нога. Ирби торопливо вернул контроль над оболочкой, приказав себе успокоиться. Его внезапно накрыло тревожное беспокойство, липкое и холодное. Такое состояние было не свойственно лучшему агенту Ирби, но он в последнее время жил в таком напряжении, под таким прессом, что начинала сдавать психика. Даже обычный переброс сознания в тело старого политика заставил Ирби полтора часа извиваться от ослепляющей боли в луже испражнений и рвоты. Он уже собирал себя не просто по кусочкам — по осколкам, которые плохо складывались в общую картину его личности.

Но он смог удержать уплывающий разум в стабильном состоянии. И теперь намеревался довести свою миссию до конца.

Зазвучали начальные аккорды «Клятвы Квинта».

Виктор Суратов остановился в метре от Ирби, чуть повел плечами, поправляя пиджак. Застыл, глядя прямо на Майерса.

Что у него с глазами?

Ирби вдруг понял, что совсем не испытывает ненависти к этому человеку. Более того, за годы охоты, он очень хорошо изучил личность Суратова, и, можно сказать, проникся к нему уважением. Потерявший семью, вернувшийся живым из страшной и таинственной передряги, протащивший свой народ сквозь горнило войны, болезни и голод, создавший из разрозненных планетных стран единое государство галактического масштаба — Виктор Суратов определенно являлся исторической личностью.

Но Ирби все равно убьет его. Таков уже его вклад в историю.

Император стоял на расстоянии вытянутой руки, и в реальном мире был бы уже мертв. Но здесь вся скорость и подготовка агента Куба не значила ровным счетом ничего — как бы Ирби ни хотелось, у него не получилось бы ни ударить, ни схватить Суратова. Нужно, чтобы барьеры безопасности пропустили соединение каналов, для этого Император должен сам коснуться сенатора Майерса. Проблема была в том, что протокол встречи не предусматривал тактильные контакты.

И здесь придется идти на риск.

Не обращая внимание на играющую тему «Клятва Квинта», во время которой необходимо было смиренно ожидать, пока ведущий огласит регалии и достижения претендента, Ирби медленно, но уверенно, как и подобает могучему политику, протянул в сторону Императора ладонь для приветствия.

Император даже бровью не повел — монументальная фигура, олицетворяющая мощь и несгибаемость всего Человечества.

Или программа, не запрограммированная для подобных жестов?

Ирби подавил нервную дрожь — что если это вовсе не Суратов, а всего лишь виртуальная симуляция? Тогда все труды, все жертвы напрасны, придется начинать сначала.

Он вновь с трудом подавил желание дать команду хакерам, скрытым среди цифрового хлама, проверить подлинность образа, их могли отследить и ликвидировать прежде, чем придет ответ. Нет, они нужны для другого, их следует беречь!

Но как же хочется врезать по каменной роже этого сверхчеловека!

Играла «Клятва», заходя на финальный куплет. Сотни глаз с недоумением наблюдали за тем, как могущественный и надменный сенатор покорно стоит с протянутой к Императору рукой — ситуация явно неловкая и, даже несколько комичная.

Только вот Ирби было совсем не до смеха, его начало трясти от злости. Он смотрел в глаза Суратова так, словно мысленно пытался заставить того пожать эту проклятую морщинистую ладонь!

«Клятва Квинта» закончилась. Ведущий торжественно повторил причину собрания, но казалось, что даже он в недоумении.

В глазах Императора что-то шевельнулось, словно черная змея решила туже свернуться в кольцо. Ирби показалось, что тонкие губы на миг сложились в насмешливую улыбку.

Виктор Суратов чуть подался вперед и пожал руку Майерса.

Перед глазами Ирби вспыхнул сияющий и переливающийся хрусталем туннель. В этот же миг «цифровые псы» Эданора Лайне пробили дыру в файрволе, позволяя двигаться по создавшемуся каналу.

Ирби бросил свое сознание вперед с таким рвением, словно готовился к этому прыжку всю свою жизнь. Возможно, так оно и было — он за последние годы так часто и в подробностях представлял этот момент, что, казалось, успел продумать каждую мелочь, рассчитать каждый вариант развития событий.

Никто не мог предугадать произошедшее далее.

Не было привычного пробуждения, этого стремительного подъема с глубины к свету, яркому и размытому, когда с трудом фокусируется взгляд, а тело еще не слушается чужое сознание. Ирби словно влетел в огромный пустой ангар, потолок и стены которого терялись в темноте. Растерянно заметался из стороны в сторону, силясь ощутить хотя бы нерв новой оболочки.