Пилигрим

– Нет, это правда. Все перерыли, обшарили машину, нигде нет. Съездили к людям с трамполиной. Под дождем обыскали стоянку, прихожую, нету бумажника. Съездили в японский ресторан. Там тоже не нашли. Вернулись расстроенные, все деньги, все документы, все исчезло. Что делать?! В общем, заснули с большим трудом. Утром муж опять все обыскал, просмотрел парковку, нету. Тю-тю, денежки. Надо отменять кредитки хотя бы, звонить в посольство. В Израиле ночь, банки закрыты. В посольстве нам сказали: «Не волнуйтесь, поговорим утром». Муж опять поехал в ресторан, еще не открыт. Просто отчаяние. Дождался открытия. Хозяин говорит: «Нет, никто ничего не находил». Муж еще раз все осмотрел, нету. Хоть плачь. Собрался уходить, и официантка вдруг говорит: «А вот под столиком что-то лежит, это не ваше?». Оказалось, он, бумажник. Все цело. Под ковриком лежал. Видно, выпал из кармана, и его муж запихнул ногой случайно. Не знаю, что и как, и знать не хочу. Муж дал официантке чаевые за красоту и трудовую доблесть, дал сотню хозяину и помчался обратно. Что скажешь, подруга? Ха-ха!

– Пошла и дала деньги на синагогу немедленно, за спасение, – вторая дама была решительна и убеждена в правоте.

– Думали об этом, да синагоги здесь нет, где ее здесь взять в джунглях, а?

– Синагоги есть везде, дорогая, пора уже это знать, – сказала ей просвещенная и богобоязненная подруга.

– О чем дамочка вещала, скажите, Григорий Соломонович? – поинтересовался Олег. У него был вид человека, который все понял, он был участлив, он просто поддерживал беседу.

– Рассказ о жизни, суровая правда, – нехотя сказал Кафкан.

– А вы, наверное, не так уж идеально уживались с этими людьми, сложно было приладить себя к ним, молодец! – диагноз Олега был суров и правдив.

– Не вступайте в чужие владения, вас же этому учили, Олег Анатольевич, – сразу отреагировал Кафкан. Он умел закрыться, нырнуть под удар и сразу выпрямившись, ответить. «Ударь поверх рук, делов-то», – говорил ему незабвенный наставник Илья Мотелевич Л-г.

– Нынешний ноябрь не так уж и дождлив, вот в прошлом году все было затоплено, не поверите, буквально все. Идея у нас такая, Григорий Соломонович. Вы распространяете это отчаянное послание господина Жаботинского среди иудеев у вас и у нас. Затем идет цепная реакция на слова его. Народ должен сдвинуться, обязан. Сейчас, слава Б-гу, не тридцать восьмой год, на все можно влиять, можно ездить туда-сюда, ну, вы меня поняли?! Просто нельзя и не надо, чтобы все это исходило от нас, – Олег все рассказал доходчиво, дураку даже было бы понятно. Даже Кафкану.

– От нас? – переспросил Гриша.

– Ну, от не иудеев, все так просто. Мы союзники с вами.

– Я пенсионер уже много лет. В эти игры ни с кем никогда не играл и не играю, вы же знаете, Олег Анатольевич, – голос Кафкана был тверд.

Неожиданно с улицы появился Коля. Он был только что пугающе подстрижен почти наголо, в сиреневой майке из позабытого Гришей дворового прошлого, деловит, заторможен и плотен, как может быть плотен молодой человек со взглядом исподлобья, взглядом, похожим на то, как смотрит злодей. В руках он держал остроухого котенка. «Ба! Не ждали. Жив курилка. А где Толя, Коля?» – издали спросил его Олег несколько иронично. «Это что ли, Толя?» – он показал рукой на котенка. И тут же, не дожидаясь ответа, повернулся обратно к Кафкану.

– Любят пацаны животных. Надо Колю пристроить к слонам, пусть ухаживает, супермен. Да, Коля?! Сейчас освобожу вас, Григорий Соломонович, от своего общества, возвращу вас к Сай, наслаждайтесь. Подумайте над моим предложением, оно может стать взаимовыгодным и пойти на пользу всем, – он приложил ладонь к виску, отдавая честь Кафкану. Ничего конкретно он не сказал, это настораживало.

– Мы же прагматичные люди. Взаимовыгодное предложение. Не вы первый, не вы последний. Многие ваши одобряют и даже приветствуют наши действия. Мы освобождаемся от них, а вы приобретаете и людей, умных, деловых, энергичных, и финансовые средства. Необозримые перспективы. А?!

Сай сидела возле мужчин с потухшим видом, созерцая узор на салфетке своими темными глазами, демонстрируя веселый, дерзкий азиатский профиль, с откровенными полными губами и прекрасными беличьими зубами. Не скучала, но и не радовалась. Коля за соседним столиком поил котенка из широкой пригоршни водой, не забывая озирать пространство зала.

В этот день Олег был явно на коне, он много говорил. В прошлом он признавался редким знакомым: «Обычно я молчалив». Выглядело все так, что с ним что-то произошло. Он поглядел на Сай, на ее всепобеждающий профиль, и сказал Кафкану: «Вот женщина, у нее единственная проблема – отсутствие детей, это терзает ее, ну, и любовь, конечно». Гриша не отвечал ему, у него не было мнения на этот счет.