Пилигримы войны

Гришкова рядом не было. «Что за чертовщина? Он не мог уйти в темноте, тем более что я слышал, как он дышит мне над ухом». Фонарь потух снова. Колосов занервничал, со всей силы ударил фонарем по руке, так что на глазах выступили слезы.

– Странно все это, – услышал он совсем рядом голос Гришкова и подпрыгнул от неожиданности.

– Где ты был?

Володя смотрел на него недоуменно:

– Здесь, рядом с вами.

– Это что, какая-то форма галлюцинации? – озвучил свои мысли Колосов, чувствуя, как страх потихоньку отпускает его. На границе сознания кольнула висок тупая боль, но тут же прошла.

Лаборант удивленно пожал плечами. Внезапно Колосова пронзила мысль, что он стоит в странном коридоре, разговаривает со своим лаборантом, а над ними метровые толщи льда и снега. Завывают арктические ветра, и ледокол в полутора километрах… И если с ними что-то случится… Нет, нельзя об этом думать. Впереди ушли проверить спуск ребята из команды корабля, доцент Смирнов, Коля Смагин, Виктор Андреевич. «Всему виной эти стены. Прав Володя, они действительно поглощают свет. И судя по всему, звуки тоже. Иначе почему не видно ушедшей группы?»

Колосов медленно продвигался вперед. Коридор сужался и существенно смещался вправо. А завершился сомкнутыми под прямым углом стенами.

– Тупик? – спросил Гришков.

– Володя, это даже не смешно, – неизвестно почему разозлился Колосов. – А где, по-вашему, прошла группа?

– Может, мы пропустили поворот? – не сдавался лаборант. – Когда потух фонарь, а?

– Нет, – отрезал Колосов. – Этого не может быть, а значит, не может быть никогда.

Он подошел к стыку стен, положил руку на гладкую поверхность. Действительно, масляно. Словно кто-то покрыл глазурью. Только глазурь мягкая и даже немного теплая на ощупь. Такой эффект достигается, если провести рукой по картине, недавно покрытой лаком. Никаких знаков, рисунков, иероглифов. Позвольте, позвольте! Знаки, рисунки – это все говорит о земной цивилизации, а что, если…

– Ого!

Справа открылся проход. Должно быть, глубокая тьма стен обманула зрение, создала эффект монолита, а на самом деле скрывала еще один узкий коридор. Колосов осторожно помахал рукой в открывшемся проеме. Нет, действительно проход, можно идти. Он вступил в темноту, фонарь снова замигал. Только не это! Ну же, чертова техника!

Внезапно пол задрожал, внизу обозначилась подсветка. Нежно-голубое свечение исходило из глубины черного камня, и если бы Колосов не был так перепуган, он бы, наверное, залюбовался невиданным зрелищем.