Пилюля на палочке. Записки высокой девочки

Я почувствовала, как множество рук поднимают меня и чуть ли не несут туда, где заканчивается кромка льда и начинается снег.

– Нет, не туда! – сказал Павел Фёдорович. – Идём к трибунам, это ближе. Ну вот, наконец-то. Садись, Смирнова!

Я плюхнулась на скамейку. Тело гудело.

– Где твой номерок? – спросил физрук.

– Вот…

– Стрельцов, быстро в раздевалку, принеси сапоги Смирновой.

– Ещё и ухаживай за ней…

– Кому сказал! – рассердился Павел Фёдорович и начал быстро расшнуровывать мне ботинки.

– Зин, я тебе чай принесла, – послышался голос Ирки Ильиной, – горяченький! Попей!

– Ну всё, Смирнова, – сказал физрук, когда на мне уже были сапоги и я твёрдо стояла на ногах. – Сеанс окончен. Сама доберёшься? А то, может, такси вызвать? Я заплачу.

– Дойду, – сказала я и увидела, как просветлело его лицо. То ли от того, что я отказалась от такси, то ли от того, что я наконец-то освобожу его от своего присутствия.

…Совершенно обессиленная, я возвращалась домой. Ноги гудели, тело болело, особенно правый бок. Со стадиона доносилась весёлая музыка, но я почти не слышала её: в ушах была настоящая многоголосица. Вот голос Павла Фёдоровича:

– В общем, Смирнова, твоя ошибка только в том, что коньки были на два размера больше. И ведь как я тебя отговаривал! Упёртая ты, Смирнова!

А это – Сыромятниковой:

– Ну ты даёшь, Зинка! Выйти на лёд на коньках не по ноге – на это только ты можешь решиться.

И, наконец, голос Стрельцова-Удальцова:

– Талантище ты наше! С тобой, Смирнова, не соскучишься!

…Чем ближе я подходила к дому, тем больше портилось настроение. Слишком уж отличалось от моего воображаемого фурора то, что было на самом деле.

…Придя домой, я рухнула на кровать. Я так устала, что мне казалось, что я буду лежать всю оставшуюся жизнь. Да ещё и пережитый перед всем классом позор не давал покоя.

Стыдоба, да ещё какая! Ну почему, почему я не послушалась Павла Фёдоровича?

Вдруг вспомнился восторженный взгляд замминистра, его слова о том, что он ещё раз хотел бы посмотреть на моё мастерство. Я так и не поняла, что он имел в виду?

В комнату вошёл папа.

– Ну что, Зинаида, как успехи?

Я молчала. А что я могла сказать?

– Ну что ты прицепился? Видишь, ребёнок так устал, что говорить не может? – вступилась за меня мама.

– Ладно, отдыхай, Зинаида, – сказал папа и закрыл дверь.

Но спустя несколько минут он снова появился в моей комнате. Точнее сказать – вбежал.

– Скорей, Зинаида! – закричал он. – Вставай, иди сюда!

Я встала и нехотя поплелась за ним.

Папа подвёл меня к компьютеру.

Я взглянула на экран монитора и остолбенела. Оттуда, с экрана, на меня смотрела… я сама.

Фантастические совпадения

– Фантастика! – воскликнул папа. – Бывает же такое! Почти точь-в-точь!

– Да нет, – сказала подбежавшая мама. – Похожи, конечно, но не так, чтобы уж.

И правда, девочка, смотревшая на нас с экрана монитора, была очень на меня похожа, но только на первый взгляд. Глаза у неё были круглее, нос – длиннее, губы – пухлее. И, самое главное, ростом она была ниже!

– Я где-то читала, кажется, у Паустовского, что у каждого человека есть двойник. Но редко кому выпадает счастье его увидеть. Сам Паустовский однажды увидел своего двойника, но не успел с ним поговорить, – продолжала мама.

– Паустовский не успел, а вот у Зинаиды есть шанс! – Папа вгляделся в фото моей двойницы, а потом начал просматривать остальные фотографии.

И всё, что произошло на катке с замминистром, стало понятно!

Вот моя двойница стремительно несётся по льду, опережая соперниц, вот стоит на пьедестале почёта, вот к ней подходит…этот спортивный чиновник, поздравляет, жмёт руку. И всё это было сегодня утром!

Под фотографиями была подпись: новая звезда конькобежного спорта Алевтина Смирнова. (Ну и имечко, подумала я. В сто раз хуже, чем Зинаида!)

Я не могла удержаться от смеха. Выходит, замминистра утром поздравил её с победой, а после обеда увидел на катке меня! И принял меня за неё! Да ещё и фамилии одинаковые! Он же сказал:

– А вот и Смирнова!

И я согласилась. И он убедился, что это – одна и та же Смирнова!

Что уж тут говорить: фамилия-то не очень редкая.

– А вот интервью с твоей двойницей и однофамилицей, – сказал папа. – Бывают же такие совпадения! – и нажал на видео.

Но, как выяснилось минуту спустя, совпадения у нас не только во внешности и в фамилии, но и…

– Всегда страшно боялась льда… – начала Алевтина. Голос у неё был… не очень. Писклявый, как у трёхлетнего ребёнка. Мой-то куда лучше!

Папа нажал на паузу.

– Нет, всё-таки вы похожи, – сказал он. – Даже очень. Только она пониже, конечно же. Ладно, давайте слушать дальше.

– Да и вообще с физкультурой всегда были нелады. Даже канат не могла осилить, не то что другие снаряды – брусья, бревно… Коня и козла всегда жутко боялась, никак не могла перепрыгнуть. Ну а потом всё это просто надоело, и я начала…

Я впитывала каждое слово Алевтины Смирновой. Ведь то, о чём она говорила, точь-в-точь совпадало с тем, что происходит со мной!