Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Я вылетаю на самолете в составе моего противотанкового звена самолетов с 37-миллиметровыми пушками, чтобы охотиться за танками на возможно низкой высоте. Скоро все экипажи отстраняются от полетов, поскольку при попадании в мой самолет я беру себе другую машину и таким образом лишаю возможности летать всех остальных. Я приказываю заправить и пополнить снарядами мою машину в числе первых. Мы вдвоем отправляемся к фронту между общими вылетами эскадрильи сами по себе. Как правило, истребители нас не сопровождают, и потому русские имеют возможность реализовать свой огромный численный перевес. Маневрирование затруднительно в этих воздушных сражениях, поскольку я не могу нажимать на педали и вынужден пользоваться только ручкой. До сих пор, однако, в меня попадали только из зениток – но так было каждый вылет, а это достаточно часто. Во время последнего за день вылета я лечу на обычной «Штуке» (без противотанковой пушки) с бомбами и двумя 20-миллиметровыми пушками. С таким оружием нельзя пробить броню. По всей видимости, красные не ожидают видеть нас так поздно; нам нужно определить места их сосредоточения и получить общее представление о картине в целом, что важно для наших завтрашних вылетов. Мы летим вдоль двух дорог, идущих на север в направлении Балты. Солнце уже низко над линией горизонта; огромные облака дыма поднимаются от деревни Фалешты. Возможно, там дерется румынский отряд. Я опускаюсь ниже всех и лечу над деревней – по самолету открывают сильнейший зенитный огонь. Я вижу множество танков, за которыми идет большая колонна грузовиков и моторизованной пехоты. Танки, к моему удивлению, несут два-три бака с горючим. Внезапно я понимаю – русские не будут ждать наших завтрашних вылетов, они хотят сегодня ночью совершить прорыв и проникнуть в самое сердце Румынии, в богатые районы нефти, и тем самым отрезать наш Южный фронт. Русские пользуются сумерками, поскольку днем их продвижению вперед препятствуют мои «Штуки». На серьезные намерения русских указывают и баки с топливом на танках – с ним можно при необходимости далеко продвинуться даже без подвоза горючего. Похоже, я вижу начало большой операции. И видим это только мы; на нас теперь лежит большая ответственность. Я даю распоряжения по радио:

– Самой важной целью для атаки…

– Вы должны бросать каждую бомбу отдельно…

– В дальнейшем производите атаки на низкой высоте, пока не израсходуете последний снаряд…

– Те, у кого есть пушки, также должны стрелять по грузовикам.

Я сбрасываю свои бомбы, после чего начинаю охоту со своей 20-миллиметровой пушкой. В любое другое время стрелять по танкам из пушки этого калибра – впустую тратить снаряды, но сегодня на броне у иванов баки с горючим, так что рискнуть стоит. После первых бомб русская колонна останавливается, а затем танки перестраиваются, увеличивая дистанцию; зенитки начинают бешеную стрельбу. Но мы не отвлекаемся на борьбу с ними. И русские понимают, что мы полны непреклонной решимости. Они в панике уезжают с дороги куда-нибудь подальше или же начинают кружить, чтобы затруднить нам прицеливание. Во время каждого захода я попадаю в бак либо зажигательным, либо разрывным снарядом. По всей видимости, горючее проникает через соединения; некоторые танки, стоящие в глубокой тени холмов, взрываются с ослепительными вспышками. Если огонь от взрыва боезапаса вырывается из танка, небо озаряется настоящим фейерверком. Если при этом танк имел сигнальные ракеты, они раскрашивают этот фейерверк в самые разнообразные цвета.

Каждый раз, заходя в атаку, я чувствую лежащую на нас ответственность и надеюсь на то, что мы успешно выполним нашу задачу. Как удачно, что мы сегодня обнаружили эту колонну! У меня кончились боеприпасы. Только что я вывел из строя пять танков, но в поле видно еще несколько монстров, некоторые из них продолжают двигаться. Когда-нибудь я расквитаюсь и с ними.

– Ханнельоре 7,1, – это позывной командира 7-го звена, – истратив снаряды, вы должны лететь домой.