Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Я задаю несколько важнейших технических вопросов относительно типа самолета и вида бомб, которые нужно использовать в этой операции. Если задачу требуется выполнить срочно, может быть использован только «He-177», хотя полной уверенности, что он подходит для этой операции, нет. Единственной возможной бомбой, по моему мнению, является какая-нибудь разновидность торпеды, но и она предварительно должна быть испытана. Я совершенно отказываюсь от предложения использовать бомбы весом в одну тонну – я уверен, что этими бомбами ничего добиться невозможно. Я показываю рейхсминистру фотографии, сделанные в северном секторе Восточного фронта, где я сбросил две тонные бомбы на бетонные опоры моста через Неву и они не рухнули. Таким образом, надо вначале решить проблему с бомбой. Я также подвергаю сомнению мою способность спланировать выполнение этой задачи. Фюрер знает, что мой практический опыт лежит в совершенно иной области, и я не думаю, что он будет настаивать на том, чтобы я занимался этой задачей.

Я беру папку с фотографиями заводов, о которых идет речь, и с интересом их изучаю. Я вижу, что значительная часть их под землей, так что заводы частично недоступны для атак с воздуха. На фотографиях видны плотина и электростанция, а также несколько заводских строений; снимки сделаны во время войны. Как это оказалось возможно? Я вспоминаю о времени моего пребывания в Крыму, и многое становится ясно. Когда мы размещались в Сарабузе и пытались сохранить спортивную форму, бросая после вылетов диск, на аэродроме часто приземлялся окрашенный в черное самолет, из которого выходили очень загадочные пассажиры. Однажды один из членов экипажа сказал мне под секретом, что происходит. Этот самолет доставил русских священников из свободолюбивых стран Кавказа, которые добровольно вызвались выполнить важное задание германского командования. У каждого священника была окладистая борода и объемистая ряса, под которыми были фотоаппараты или взрывчатка – в зависимости от задачи. Эти священники связывали с победой Германии восстановление независимости своих стран, в которые должна вернуться религиозная свобода. Они были фанатическими противниками мирового большевизма и, соответственно, его союзников. Я словно вижу их: это люди со снежно-белыми волосами и благородными профилями, словно вырезанными из дерева. Из глубинных районов России они доставляли самые разнообразные фотографии; до возвращения после выполнения миссии они находились в дороге целыми месяцами. Если кто-либо из них исчезал, он, скорее всего, отдавал жизнь ради свободы – либо при неудачном прыжке с парашютом, либо во время выполнения своей задачи, либо на пути обратно через линию фронта. На меня оказало огромное впечатление описание прыжков в ночь этих святых людей, которых поддерживала вера в их великую миссию. В это время мы сражались на Кавказе, и этих людей сбрасывали в долинах и горах, где они устанавливали отношения с теми, кто помогал им организовывать сопротивление и подрывную работу.

Все это всплыло в моей памяти, когда я размышлял над фотографиями промышленных предприятий.

С наступлением утра, после нескольких общих замечаний по поводу текущего состояния дел на фронтах, в которых Шпеер выразил свое полное доверие фюреру, он покинул меня, пообещав держать в курсе дальнейших планов относительно Урала. Но этого так и не произошло, поскольку события 9 февраля сделали это невозможным.

Так что задача разработки этого плана была возложена на кого-то еще. Но в потоке событий, ведущих к концу войны, его выполнение уже теряло практический смысл.

Глава 17 СМЕРТЕЛЬНАЯ БОРЬБА В ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ

Рано утром 9 февраля последовал телефонный звонок из штаба – из Франкфурта только что доложили, что прошлой ночью русские навели мост через Одер в Лебусе, немного севернее Франкфурта, и с несколькими танками уже переправились на западный берег. Ситуация более чем критическая – на этом участке наземных войск нет, нет и возможностей быстро доставить на место тяжелую артиллерию, чтобы остановить их. Таким образом, совершенно ничто не мешает советским танкам докатить прямо до столицы или, по крайней мере, перерезать железную дорогу и автобан Франкфурт – Берлин – обе жизненно важные линии снабжения для сохранения линии фронта на Одере.