Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты

1с Дочери Кадма[297]

—Ты, Семела, попутчица небожительниц,
И ты, Ино, — белая богиня в терему Нереид,
Рядом с матерью лучшею из сыновей —
Геракла,
Сойдите к Мелии,
Сойдите в храм[298], где неприступны золотые треножники!
Это он, перед всеми чтимый Локсием, 5
1а Носящий имя Исмения,
Истинный престол прорицающих,
Это он вас ныне созывает в сонм,
Дочери Гармонии, равные в чести,
Чтоб на этом пределе вечера
Прозвенеть вам о святой Правде и о Пифоне, где правосудный пуп земли, 10
1э Воздать хвалу семивратным Фивам и спору при Кирре,
Где напомнил мне про родной очаг,
На который он вскинул третий венок,
Фрасидей,
Победив на тех тучных пажитях[299], 15
Где принял Пилад Ореста Лаконского.
2с А Ореста
Из горючего коварства сильных Клитемнестриных рук
Вынесла Арсиноя-кормилица[300],
Когда вслед душе зарезанного Агамемнона
Дарданийскую деву, Приамову Кассандру 20
Белою медью на темный Ахеронт
2а Погнала безжалостная жена.
Ифигения ли,
Заколотая над чуждым Еврипом,
Разожгла в ней гнев, чья ладонь тяжела?
Новое ли ложе
Укрощеньем ночным свело ее с пути?
Женская вина тяжела, 25
2э И не скрыть ее от чужих языков:
Злоречив город.
Большому счастью — большая зависть:
Скрытым ропотом дышит прах, 30
Так пал в свой час
Сын Атрея в знаменитых Амиклах[301],
3с Так сгубил он вещую деву[302],
За Елену
Вырвав из неги горящий Илион.
Но Орест,
Юный лбом гость старого Строфия, 35
Жильца Парнасских отрогов,
Поздним Аресом
Смертью настиг и мать свою и Эгисфа.
3а Увело меня, друзья мои,
С прямых путей на изменчивые распутья,
Снесло меня ветром,
Как пробивающуюся сквозь море ладью. 40
Муза моя,
Если голос твой сдан внаем,
Пусть он разное шумит, посеребренный,
3э Но теперь пред ним —
Лишь отец ли Пифоник, сын ли Фрасидей,
Чья двойная блещет радость и слава! 45
В давней победе добрых колесниц
Настигли они[303] вскачь
Быстрый луч олимпийского громкого одоления —
4с И сойдя к Пифону,
В голом беге[304]
Обошли они легкостью эллинское воинство. 50

Благу от бога я радоваться рад,

Но в годы мои взыскую посильного.
Вижу я: в городе, который цветет,
Среднее счастье — прочнейшее.
Жребий самовластья противен мне[305],
4а Общие доблести — желанны.
Тому не опасна зависть,
Кто, высшего достигши, пасет его в тиши, 55
Чуждый губящей спеси;
И черная смерть
Красна ему будет у предела его,
Ибо оставит он сладкому племени своему
Крепчайшее из благ —
Милость доброго имени.
4э А не тем ли прославлены в песнях
Сын Ификла — Иолай, 60
И Касторова мощь, и ты, владыка Полидевк[306],
Божьи сыны,
Переменные обитатели престолов Ферапны
И Олимпа?