Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

"Ой! Лучше бы я им этого не говорил!" - зажав нос, в панике подумал я и мысленно приказал якорю: "Слушаться только меня! Дефолт!" Якорь послушался. Вокруг меня наступила первоначальная идиллия, правда, без мальчиков. "Вот Ёжкин кот! (Хм? Это ж получается, что если меня Котом кличут, то я и есть кот Бабы Яги - Ёжкин кот? Ой-ой, надо поосторожнее мыслями-то разбрасываться!) А что же с ребятами делать? Дефолт зачистил все в первоначальный вид, одновременно вычеркнув из якоря и ребят. Они, скорее всего, где-то в астрале болтаются. Надо срочно их найти пока не напридумывали себе всякой гадости!" Я в срочном порядке представил их лица и стал вызывать к себе. Контакт пошел. Я почувствовал сильное удивление и растерянность: "Ладно, хоть не страх!" Но прийти на мой зов ребята не догадывались. Тогда я сначала представил Славку и "прыгнул" к нему. "Уф-ф! Хоть это удалось!" Славка болтался посреди пустого пространства и беспомощно озирался.

- Стабилизируйся относительно меня, а не болтайся, как сопля в полете! А то на тебя смотреть невозможно! В глазах рябит! - приказал я Славке. - Теперь! Сконцентрируйся мысленно на Федьке и вызывай его, потом прыгай к нему!

Я подплыл вплотную к Славке, схватил его за руку и стал думать в унисон с ним. "Ура! Получилось!" - теперь Федька болтался вместе с нами все в той же темноте астрала.

- Раз уж вы оказались здесь, первое, это научитесь ставить защиту! Представьте, что никого не хотите видеть и никого не пускаете к себе!

Федька вдруг исчез из поля зрения, как будто его и не было.

- Стой! - заорал я Славке. - После того как укроешься, опять захоти увидеть меня и позови! Хватит нам и Федьки - теперь его возвращения ждать неизвестно сколько!

Славка послушно исчез из поля зрения и появился опять. Отлично, один научился! Но тут начались новые проблемы. Под Славкиными ногами начала разрастаться зеленая лужа, или нет - лужайка.

- А ну прекратить! Ты мне еще барашков на этой травке напридумывай! Козлина! - уже вовсю ругался я на Славку. - Успеешь еще свой якорь построить. И не вздумай мне только чего-нибудь испугаться! Я не могу закрыть нас, пока Федька не объявиться!

Не надо было мне этого ему говорить! Лужайка перестала расти, оставшись куцым зеленым лоскутом, но откуда-то сбоку уже летела, кувыркаясь и блея овца, а за ней и старый козел с куцей бородой. А потом началось! Конечно же, у Славки не хватило фантазии ни на что другое, как испугаться мной же рассказанной страшилки. Бабка Яга пожаловала "материализовавшись" прямо на краю Славкиной полянки, где кроме нее, уже паслись овца с козлом. Я смотрел на весь этот зоопарк и не знал смеяться мне или плакать. Но Яга не была бы Ягой, если бы не стала брать ситуацию под свой контроль.

- А шо ж ты, милок про бабушку Ягу вспомнил? - обратилась она почти ласково к Славке.

Я, вспомнил наставления Таши и, в свою очередь, попытался взять ситуацию в свои руки, представляя, что бабушку прошиб сильный насморк:

- Ой, бабушка, смотри! У тебя нос расклеился! - и я увидел, как у бабки потек нос. И не просто соплями, а весь, как будто пластилин на жаре. Бабка явно не ожидала такого подвоха. Прилетела на Славкин страх, а тут, понимаешь ли, над ней самой насмехаются.

- Ах так! - завелась бабка с полтычка. - Сейчас ты у меня на угольках попляшешь! - и под моими ногами оказались все те же угли.

Но видимо, потекший нос сильно развеселил и Славку, так что я почувствовал его поддержку.

- Ой, бабушка, что-то ты примитивно мыслишь! Все угли, да угли! Давай-ка лучше вместе спляшем! - и под моими ногами угли тут же стали превращаться в лед, а под ее - лужайка превратилась в те же раскаленные угли. Славка уже хохотал. Бабка рассержено плюнула на шипящие угли и испарилась. Сзади раздалось Федькино ржание. Кажется, он застал финальную сцену нашего побоища со злыми силами. Я обернулся и сказал:

- Теперь я ставлю стену вокруг нас! - и представил себе полупрозрачную сферу, защищающую нас троих от астрала. - открыв глаза, я удовлетворенно заметил, что добился нужного результата. "Теперь можно и расслабиться, пока опять кто-нибудь воздух не испортит! Ах, здесь же нет воздуха! То есть нечего и портить!"

- А что это стадо здесь делает? - спросил Федька, разглядывая овцу с козлом.

- Ты имеешь в виду его? - я указал пальцем на Славку.

- Ну и его в том числе.

- Вообще-то, это результат нашей ругани в астрале! Ты не забыл, что за чрезмерное воображение здесь надо платить!

- Такими вот баранами? Да-а! Негусто у вас с фантазией, несчастные вы мои! - пожалел Федька то ли нас, то ли баранов.

- Стоп! - я уже в панике заорал на Федьку, предчувствуя полет его фантазии. - Хватит мне и Славкиных художеств! Марш ко мне в якорь! Я его заблокировал от вашего разлагающего влияния! Так что можете теперь там фантазировать сколько угодно!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное