Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

Стоя на асфальтированной площадке перед двухэтажной виллой, мы со Славкой разевали рты. Никогда бы не подумал, что у Федьки такие могучие запросы! Склон ухоженного парка уходил к берегу озера, у которого виднелось здание, то ли бани, то ли павильона. В озеро выходил большой причал, у которого покачивалось какое-то довольно большое и видимо быстроходное чудо-юдо водно-моторного спорта. Обернувшись, я увидел на парковке шикарный авто навроде Бэнтли или Ягуара. Этого я не мог определить. Никогда почему-то не интересовался тем, что не было для меня достижимо. На плоской крыше дома виднелись кресла и кадки с какими-то кустами. А над всем этим возвышался купол маленькой обсерватории. Можно было не заходить в дом, чтобы представить себе столы для игры в бильярд, карты и рулетку, сауны с бассейнами и дворцовые апартаменты. У меня в голове роилось куча вредных вопросов типа: "А куда ты на этом рыдване гонять надумал?" или "А звезды для обсерватории ты уже тоже сочинил?", но оставил их при себе, вспомнив, как щепетильно все относились к неприкосновенности личных якорей, и каким, чуть ли не интимным делом, было запускать к себе в якорь гостей. А вот Славка, паразит эдакий, уже начал язвить:

- А чего это дам в купальниках не видно?

Я толкнул его локтем вбок, и надеюсь достаточно больно, рассыпавшись в почти что искренних похвалах:

- Ну, братец Карабас! До такого у меня фантазии никак не хватило бы! И откуда ты все подробности об этих авто и мото знаешь?! Просто класс!

Напрягшийся было Федька, засветился, как стоваттная лампочка:

- Уметь надо! Здесь знаешь, сколько всяких прибамбасов напихано! Месяц можешь ходить, как по музею!

Я же шепнул Славке в ухо:

- Искренне восторгайся, а то придушу, как цыпленка!

- Чего это вы там перешептываетесь как влюбленные барышни? - заподозрил опять подвох Федька.

- Да это я ему пожелал, чтобы он голых баб лучше к себе в якорь пригласил, будет потом Таше на что полюбоваться!

Федька со Славкой ошарашено на меня уставились, а я выждал паузу и сказал:

- Что, не понравилось про голых баб? Это вам вперед наука: не лезть с комментариями по поводу чужих фантазий в их якорях. Мне все уши уже здесь прожужжали, что это сугубо личное дело. Так что, принимаем и радуемся чужой реальности без ехидных советов! Это закон астрального этикета!

"Да, что-то самому противно стало от этой пафосности!" - но ничего сделать уже было нельзя, и я доиграл роль, задрав нос и отправившись "наслаждаться" прелестями парка.

В целом, этот астральный день удался на славу. Ребята более-менее освоились и, после осмотра Федькиной резиденции, мы соединили свои якоря новой дорожкой. Я только потребовал, чтобы он шел ко мне по лесной тропинке, а не гнал асфальт перед собой, как астральный асфальтоукладчик. Так что на развилке моих дорожек появился перекресточек, по которому, налево пойдешь - Федьку найдешь, направо пойдешь - к Таше в гости пройдешь, а прямо пойдешь - хрен знает, куда попадешь да и башку еще свернешь запросто! Ну чем не сказочка! Под конец, я повышвыривал парней прямо в их реальные тела, во-первых, чтобы они отработали методу срочной эвакуации, а во-вторых, чтоб потом не бегать за ними по всему астралу с поганой метлой. "Ох, опять я про метлу!.."


ГЛАВА 13. УЧЕНЫЙ АНГЕЛ


Следующая неделя прошла под флагом знакомства с астралом. Реальная действительность явно меркла перед астральной. Мы фантазировали и отдыхали в своих якорях на полную катушку, ходили друг другу в гости и закатили грандиозную пьянку у Морозов окончившуюся всеобщей потасовкой и тасканием за бороды. Справедливость при этом так и не восторжествовала, так как к началу Морозова побоища все уже забыли, какую точку они отстаивают.

Я лично заинтересовался другими возможными путями познания астрала и попытался связаться с моей бабушкой, в квартире которой я собственно и жил сейчас. Я подумывал сделать это с самого начала, как попал в астрал, да дела все время поворачивались так, что я или был не один, или мысли мои были загружены всякими проблемами, которые я только успевал расхлебывать. Бабушку я помнил неплохо, хотя и прошло уже больше десяти лет с ее смерти, а вот дедушку, к сожалению, я помнил смутно, так как он умер, когда мне было немногим более десяти лет. Наконец я остался один в своем якоре не обремененный сиюминутными проблемами, и сосредоточился на воспоминаниях о когда-то близком мне человеке. Через некоторое время, меня мысленно окликнул знакомый, но странно помолодевший голос. "Это кто? Ты, Женечка? Ой, как здорово! Я сейчас иду!" и через некоторое время появилась бабушка. Она выглядела такой, какой я ее запомнил с детства.

- Ой, Женечка! Как я рада тебя видеть! - она бросилась ко мне и мы обнялись. Потом она засмущалась и сказала. - Прости, что я не пришла на встречу к тебе. Я почему-то не слышала, как ты подымался в астрал.

Я вглядывался в родные черты. Морщинки в углах глаз, слегка ссутуленная осанка, седые прямые волосы и по-прежнему добрые, светло-синие глаза. Потом вспомнил ее помолодевший голос, который услышал сначала и спросил:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное