Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Ты права! - нам осталось совсем недалеко, а здесь самая чистая вода и туристов пока что мало. Все-таки вон на том берегу, совсем еще недавно баловались человечинкой! Давай, приземлимся на тот малюсенький атолл. Смотри, какая вокруг него чистая отмель. Кораллы должны быть великолепные! - и они спикировали на кромку ослепительно белого, оттененного несколькими пальмами, кораллового пляжа. Таша критически оглядела свой джинсовый костюм, фыркнула и "переоделась" в купальник, которым уже пыталась прошлый раз смущать Славу. Славка восторженно перекувырнулся в воздухе и оказался в аляповато ярких желто-сине-зеленых шортах.

- Давай "позагораем"! - предложила Таша. - Жаль что не слышно прибоя и ветра!

- Кажется, я нашел, как их нам услышать! - крикнул он Таше, показывая на греющихся на солнышке черепах. Затем подбежал к ней, подхватил, как пушинку, на руки и положил на песок, умостив головой на черепаху, как на подушку. - Ну как?!

- Великолепно! Я даже тепло солнца и песок под собой почувствовала! - восхитилась Таша. Потом, расчувствовавшись, позвала Славу призывным жестом, при этом купальник стал подозрительно таять. - Милый, ты подарил мне настоящее свадебное путешествие!

Слава, сначала оробев, потом решился и подошел к Таше, "потеряв" где-то по пути шорты и воскликнув:

- Когда ты успела так классно загореть?! - накинулся на нее. Они слились в один клубок, и весь мир вокруг был только для них одних.

- Я так боялся, что из этого у нас ничего не выйдет! - говорил потом Слава расслабленно "лежа" на песке и, поглаживая черепаху по панцирю, добавил. - И тебе, черепашка, спасибо за ощущения!

- Я тоже этого хотела и боялась! Но ведь все ощущения и вся память переживаний с нами, вот мы и воспроизвели в себе что хотели!.. И не заставляй меня ревновать тебя к черепахам! - рассмеялась Таша на Славкину нежность к братьям нашим меньшим.

- Кстати, мы уже наверно пару часов путешествуем. Давай немного "покупаемся", а потом, я тебе быстренько покажу самые красивые места. Солнце через часа полтора - два сядет, так что давай спешить жить! - а сам подбежал к кромке моря, прыгнул, пролетел метров десять ласточкой и исчез под изумрудно чистой водой. Таша решила не отставать и совершила такой же восхитительно длинный прыжок. Они очутились в прекрасном мире кораллов, но не случайными гостями, а полноправными участниками, которым не мешают ласты и акваланги. Они летали над причудливыми кустами желтых, зеленых и красноватых оттенков. Стайки маленьких рыбок всех расцветок порхали вокруг них. Они продолжали уходить от берега и достигли стены кораллового рифа уходящей в темную синеву глубины. Таша, плывя за Славой, заметила большую тень, скользнувшую над ними.

- Слав! - успела позвать Таша и показала тому на удаляющийся силуэт. - Давай догоним!

Славка сразу сориентировался, и они устремились вдогонку. Это была большая серая хищница. Уцепившись за боковые плавники акулы, они продолжили свое плавание, "вслушиваясь" в звуки подводного мира. Отовсюду доносилось постукивание клювов рыб-попугаев и хруст подгрызаемых кораллов, журчание торпедок маленьких кальмаров, шорохи и всплески плавников больших рыб. Было заметно, как пустеет окружающее пространство при их приближении, выражая испуг и почтение перед хозяйкой рифов.

- Все! - Славка взял за руку Ташу и показывая наверх сказал. - Летим, посмотрим на красоты окрестностей Пукета!

Они взмыли над морем и помчались к большой земле. Пролетев на большой высоте над северной стороной острова, они зависли над заливом, усеянным странными островами, которые были больше в высоту, чем в ширину.

- Это залив Панг-Нга или Фаг-На - и не выговоришь! - объяснял Слава. Где-то здесь есть остров, на котором снимали "Джеймса Бонда" - "Золотой Глаз", кажется. Надо смотреть, где больше всего лодок - там и этот остров.

- Берегись! Самолет! - закричала вдруг Таша и метнулась вниз. Над ней проплыла серебристая акула Боинга идущего на посадку в аэропорт. Она проглотила Славку и не выпустила его больше наружу. Славка, потеряв Ташину руку, успел заметить только мелькание теней и света, как вдруг, оказался в объятиях упитанной дамы, суетливо пристегивающей ремни и заталкивающей сумку под сиденье спереди. "Господи, да куда же эту сумку деть?!" - раздались раздраженные мысли у него в голове. К счастью, быстро сообразив, что он стал невольным и безбилетным пассажиром самолета, Слава быстренько выпрыгнул в окно… и заметил несущуюся за самолетом фигурку Таши.

- Таша! - крикнул он, подлетая к ней и хватая ее в охапку. - Ты за самолетом прямо как фея летела!

- Хорошо, что не как баба яга в ступе! - отшутилась Таша. - Хорош экскурсовод! Посреди объяснений прыгает в самолет и даже ручкой не махнет на прощание! Оставил туристку между небом и землей болтаться! Я так испугалась, когда ты сзади самолета не вывалился! Совсем забыла, что ты за кого-нибудь живого мог зацепиться! - изрядно перепугавшись, Таша никак не могла высказать всю радость по поводу столь быстрого спасения своего личного гида.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное