Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

Мы поднялись, и Земля предстала большим, но уже обозримым шаром. Мы понеслись на запад, наискось к экватору, так что огромный шар начал медленно поворачиваться нам навстречу, а солнце стало уходить за спину. Мы четко разглядели Европу, а потом солнце убежало за кромку поворачивающегося шара, напоследок сверкнув нам преломляющимися лучами в земной атмосфере. В этот момент с ночной стороны было особенно ясно видно, какая тонкая воздушная пленка отделяет жизнь на Земле от мертвящего космического холода и не менее смертоносного солнечного излучения. Южную Америку мы пересекли где-то в районе экватора. Контуры материка просматривались, освещенные многочисленными населенными пунктами. Да, на Земле осталось не так уж и много неосвещенных областей. Вот в Южной Америке - только бассейн Амазонки и Анды. Остальное пространство все сверкает маленькими звездочками освещения. Дальше далеко слева по ходу нашего движения забелела шапка Южного полюса. А прямо под нами, почти полностью вынырнувшая из темноты ночи, предстала утренняя Австралия. Середина континента желтела песками пустынь. Я заметил, насколько все же мало пустынь и льда на нашей планете, за счет такого большого, но стабильного наклона оси вращения по отношению с плоскости эклиптики обеспечивающего чередование сезонов. Возвращались мы через синие воды Индийского океана, зеленые Индонезию и Индию. Под конец, проскочив над пустынями и горами Азии, вернулись к исходной точке.

- Федь, а почему мы двигались точно по круговой орбите? Мы же не спутник Земли! - я спросил Федьку, потому что он был ведущим, и мне было интересно, как он сумел держать нужную траекторию.

- Это точно! Я и представил себя спутником, летящим по круговой орбите! Ну что, летим на Луну? Вон она, голубушка! - и он указал рукой на диск луны, висящий над Земным горизонтом.

- Давай, летим! Потом посмотрим, как быстро мы оттуда вернемся!

Федька, схватив меня снова за руку, понесся с ускорением к Луне. Верный спутник Земли приближался к нам, наезжая на нас своей белесой поверхностью. Особенно захватывающей была картина на линии разделения дня и ночи. Все мельчайшие складки поверхности и кратеры вырисовывались тенями с филигранной точностью. Федька явно тащил меня к определенной цели, забирая от центра вверх и влево. Правда, направления ощущались чисто субъективно.

- Ты куда летишь? - спросил я.

- В море дождей!

- А зачем?

- Там поменьше кратеров, и где-то остался Луноход-1. Хочется посмотреть, что стало с этим нашим первым лунным вездеходом. Он ведь отработал несколько ресурсов, запланированных первоначально, так что его гоняли по луне, уже не зная, что с ним еще делать. А еще говорят, что наша техника плохая! Не всегда и не везде!

- А как ты его искать собираешься? Он же маленький, вроде мухи на теле слона!

- Я ж не просто так полетел, а изучил карту его маршрутов в Интернете.

- Все равно проблематично.

Пока мы так болтали, наш полет завершился удачным прилунением.

- А здорово-то как! Без шума и пыли! И солнышко не режет глаз! Представляешь, каково американским астронавтам было здесь ковыряться в своих скафандрах?

- Да уж. Если они вообще здесь были! - съехидничал я, намекая на сомнения многих "критиков" по поводу подлинности видео и фотоматериалов о посещении Луны человеком.

- Были! Брехня завистливая все это! - уверенно ответил Федька, поняв мои инсинуации. Давай, лучше, луноход искать! - и мы начали тралить поверхность Луны, зависнув в метрах пятидесяти над грунтом. Через некоторое время это занятие нам сильно надоело и Федька предложил:

- Переходим к плану "В"?

- Это как? - не понял я.

- Переносимся, представив вид лунохода "закрыв глаза"?

- Притормози, а то окажешься ненароком в музее космонавтики!

- Об этом я как-то не подумал!

- Думать вообще-то никогда не мешает! У меня такое предложение: представляем его на очень лунном пейзаже. Представь и высылай мне картинку, потом вместе пожелаем туда попасть, - предложил я и схватил Федьку за голову, закрыв глаза. В темноте стала "проявляться" стандартная картинка лунохода на каком-то пустынном пейзаже, вполне схожим с лунным, но последовавшая попытка переместиться оказалась неудачной.

- Я придумал! - меня, наконец, посетила конструктивная мысль. - Помнишь, как мы искали Стоун Хедж по фотографии? Нафиг вообще прыгать! Мы что-то деградируем совсем: разучились делать даже то, что умели! Давай руку и с открытыми глазами представляй картинку лунохода.

Так мы и сделали. Нас сначала медленно развернуло, и потом потихоньку потащило куда-то в сторону. К счастью, луноход оказался недалеко. Заметили мы его только где-то с тридцати метров. Он почти сливался с грунтом, слегка припорошенный лунной пылью. В остальном, он сохранился очень неплохо, только цвет слегка выгорел под нещадными лучами солнца.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное