Пирамиды роста

Валя думала про Новый год, но не было ни идей, ни сил, ни лишних денег. Больных из-за предвыборных съёмок принимала с пятого на десятое, да ещё в бюджете жирной строкой появилось такси. И казалось странным, что при всей её популярности Новый год окажется таким же, как раньше.

А утром Ада заорала в сотовый:

– Срочно приезжай!

– Что случилось? – испугалась Валя.

– Твой любовник – бандит! Остальное не телефонный разговор…

Валя отменила приём, укуталась трясущимися руками и побежала ловить машину, теряясь в догадках. Рудольф со всклокоченной стрижкой металась по кабинету как раненый зверь:

– Давно видела Горяева?

– Вчера.

– И он ничего не сказал?

– Нет. Что стряслось?

– Ты в курсе, что я, как бы, взяла под ключ всю его предвыборную кампанию? – выкрикнула Ада. – Ролики, передачи, фильмы, рассовывание по другим каналам?

– Не в курсе. – Валя отметила, что лицо у Ады покрыто красными пятнами. – У тебя аллергия? Хочешь, сниму за двадцать минут?

– Аллергия у меня на Горяева! Дал на всё про всё чемодан бабок. Пришла отчитываться, сидит злой как пёс, будто моя вина, что они выборы просрали! Считали с ним, считали, как бы, на пятнадцать штук баксов не сошлось.

– Как это не сошлось? – вскинула на неё изумлённые глаза Валя.

– Можно считать по-разному, например, они у меня взяли режиссёра туда. Оплатили его по рабочим дням, а можно сосчитать по рабочим часам. И так всё. Я хоть и пахала, высунув язык, признала, что пятнадцать штук за мной.

– И что?

– Лишних денег сейчас нет: надо на Новый год погреться, ребёнку в Штаты подкинуть. Говорю, к весне отдам, а твой – не обсуждается! Три часа перетирали. Он мне: если б не Валентина, я б вам не заказывал, советовали длинных денег вместе с вами не делать. У вас плохая репутация. У меня!!! А сам весь в нефтяных пятнах по белому! Я дверью хлопнула.

– А он?

– Прислал бандита!

– Виктор? Бандита? – Это было обухом по голове.

– Приехал гэбэшный шкаф и давай быковать: «Здрасьте. Я родился по заданию разведцентра и хочу напомнить, что у вас проблемы…» Стала объяснять, что весной отдам. А он: «Ставлю на счётчик. Пять процентов в месяц с завтрашнего числа. Кстати, ваш сын ведь в Колумбийском университете учится?» Представляешь?

Валя не поверила своим ушам:

– Я сейчас же позвоню Виктору!

– Ни в коем случае! Я тебе ничего не говорила. Ему ни слова, иначе ты мне никто. Просто надо было с кем-то поделиться. Что такое при его деньгах вшивые пятнадцать штук баксов? – причитала Ада.

Валя вышла из кабинета, её буквально шатало. Набрала телефон Горяева.

– Занят! – ответил он почти грубо.

– Иду от Ады! – парировала она тем же тоном.

– Хорошо, – сдался он. – Через пятьдесят минут в баре «Националя».

Валя вышла на улицу, осторожно добралась по обледенелым тротуарам к шоссе, поймала машину. Горяев приехал в «Националь» ещё более усталый и помятый, чем вчера.

– Зачем вчера приходил? – холодно спросила Валя.

– Соскучился. А ещё хотел понять, насколько плотно Рудольф тебя задействовала, – признался он. – Тогда понял, что нет. Теперь понял, что да.

– Она не должна знать, что я тебе сказала.

– И так половину денег положила в карман, сделала халтуру, но не отдаёт даже то, что должна!

– Отдаст весной, когда будут, – умоляющим тоном повторила Валя за Адой.

– Ты не понимаешь, что это кидалово? – Он отхлебнул кофе. – Дорога ложка к обеду.

– Ей надо отдохнуть, послать денег сыну, – как попугай повторила Валя. – Она, как и ты, едет «греться».

– Предупреждали, с Рудольф нельзя иметь дело, – и вмазал по самому больному: – А тебе не надо отдохнуть и потратить на Вику? Сколько тебе платят за передачу?

– Это не имеет отношения к делу, – покраснела Валя. – Ты послал к ней бандита!

– Не бандита, а генерала-орденоносца, решающего проблемы.

– Не верю, что генерал-орденоносец… – фыркнула Валя.

– Знала б, сколько у него зарплата, бегом бы поверила.

– Он угрожал безопасности сына!

– А что делать? – развел руками Горяев.

– Тебе так нужны эти пятнадцать тысяч?

– Да хоть пять копеек. Это мои деньги. Ада твоя «КамАЗ» на скаку остановит, но не поняла, что я не «КамАЗ». И не лезь в чужие разборки.

Попал плуг на камень, горевала Валя про себя бабушкиными словами. Как будто можно было не лезть.

На следующий день Ада позвонила заплаканным голосом:

– Лебёдка, я так боюсь за сына…

– Верни деньги!

– Да я вообще ничего ему не должна, согласилась наобум Лазаря. С бухгалтером пересчитала, всё, как бы, сходится. Если Вике начнут угрожать, тоже любой долг признаешь! – Она бросила трубку.

Валя ходила с этим текстом целый день, как с незабинтованной раной. Отменила больных, пыталась успокоиться.

На следующий день позвонила Горяеву.

– Ада пересчитала, говорит, нет никакого долга.

– Хочет нас поссорить, тогда она тебя с кашей съест.

– Обещаешь, что с её сыном всё будет в порядке?

– Да кому он нужен? Но хороша мать, которая, рискуя сыном, едет погулять с любовником!

– Зачем орденоносец её пугал?

– Это его работа.

Валя поехала в Останкино, нашла Аду на какой-то съёмке и сказала:

– Твоего сына никто не тронет. Только я тебе ничего не говорила.