Пираты, или Тайна Бермудского острова

– Да, красавица, – не стал оспаривать это утверждение старый морской разбойник, не переставая отхлебывать из бутылки, – так же подумал и я, но на тот момент было уже достаточно поздно, и все, что я мог, так это вовремя унести свои «горящие огнем» ноги. Мне повезло: я спасся, и с тех пор поклялся больше никогда не прикасаться к спиртному, успешно исполняя данное себе обязательство вплоть до настоящего времени; однако – вот парадокс! – к пиратской жизни я тоже вернуться не мог, ведь я проявил трусость – практически в бою сбежал от опасности; а это, согласно пиратского Кодекса, является поступком абсолютно недопустимым. Хорошо еще, все мои богатства остались при мне и можно было с полной уверенностью сходить на берег, рассчитывая в дальнейшем на наконец-таки спокойную, а главное, безбедную жизнь. Так в точности я и поступил… – на последней фразе Джек отобразился печалью, видимо вспоминая давно минувшие годы, – а что же, вы спросите, новоявленный капитан и достопочтенная миссис Рид? С ними произошло все так, как и должно было случиться с предателями: присвоив себе мое имя, он и его отчаянная супруга какое-то время плавали в Саргассовом и Карибском морях, наводя ужас на всех, кто удосуживался попасться им на пути; но в конечном итоге, по прошествии шести месяцев, минувших с момента нашего расставания, их бриг был взят в кольцо четырьмя трехмачтовыми фрегатами, общим вооружением доходившими до двухсот орудий, которые без особого труда сломили непродолжительное сопротивление, а затем пленили команду… о чем это говорит? Да только о том, что всегда и во всем нужно знать меру, чтобы за тобой не снаряжали такую, несокрушимую по своей сути, эскадру. С простыми пиратами расправились прямо на месте, перевешав на реях, а главарей отправили на Ямайку, где подвергли показательному суду и приговорили к безоговорочной казни. Наивные! Они тогда думали, что схватили меня и тут же затянули петлю на шее у несчастного муженька разлюбезной Монни; ее же саму, поскольку выявили у нее восьмой месяц беременности, до поры до времени оставили невредимой. Наконец, она родила… да, да, тебя, – заметив вопросительное выражение на лице своего воспитанника, Колипо тут же поспешил развеять все возникшие в связи с этим сомнения, – и можно было уже приводить приговор в исполнение, но тут вмешался ее влиятельный папаша, который ради спасения «запутавшейся» и «обманутой» дочки поспешил приплыть даже из чопорной, надменной Англии и который, пользуясь своим богатством и общественным положением, буквально выдернул дочку из затягивающейся на ее шее петли.

– Странно? – удивилась на этот раз восхитительная блондинка, в то время как Джо ожидал продолжения с замиранием сердца. – Но как же так получилось, что ребенок оказался на воспитании у изгнанного пирата?

– И здесь все нисколько несложно, мисс Доджер, – присвистнул пират, заканчивая вторую бутылку и уже едва держась не пошатывающихся ногах, – английский лорд отказался от преступного выродка, и ребенок был отдан в один миссионерский приют, откуда был мною впоследствии благополучно выкуплен. Вы, конечно же, спросите: как я, зная о тайном заговоре своей бывшей возлюбленной, вмиг уверовал, что Джонатан является моим сыном? Ага, вижу, что это вам обоим особенно интересно, – говорил Колипо, уже почти непонятно, – так вот, прознав об этом, с точки зрения высокомерной британской знати, позорном факте, я отправился в тот приют, где по характерным признакам: строению ушей, подбородка, губ, цвету волос и еще кое-чего, о чем при дамах не говорят – без труда и определил, что этот красивейший мальчик, без сомнения, является моим прямым и единственным отпрыском.

– А мама? Что стало с моей мамой? – продолжал молодой человек настаивать на установлении полной истины, но на этот раз уже виновато опустив глаза книзу. – Она уехала в Англию?

– Нет, – с трудом уже выговаривая слова, ответил капитан заплетавшимся языком, тем не менее, даже невзирая на свое почти мертвецки пьяное состояние, как-то умудряясь сохранять на качающейся палубе на удивление твердое равновесие, – твой дед ни за что бы не допустил такого бесчестия, как возвращение блудной беглянки обратно в Британию – тогда что, интересно знать, он в связи с этим сделал? – да попросту купил ей на американском континенте плантацию и выдал замуж за высокопоставленного, уважаемого в Новом свете, чиновника.

– Значит, она жива, – от таких потрясений Рид едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, – и я смогу с ней увидеться?

– Уверена, ей отлично известно о твоей печальной судьбе, – всплеснув руками, неожиданно грубо ответила за пирата молодая путана, которой и самой пришлось пережить нечто подобное, вспоминая в детском приюте о старших сестрах, после вынужденной разлуки так больше никогда и не появившихся в ее жизни, – и если бы она хотела, то обязательно бы – несмотря ни что! – тебя, повзрослев, нашла, ну, или хоть как-нибудь по-другому, но все-таки проявилась.