Пираты Венеры

Я был почти что на пределе выносливости, когда ноги мои коснулись твердой почвы. Сначала я не поверил своим ощущениям, потом, оглядевшись, увидел, что в самом деле достиг дна леса; после месяца пребывания на Венере я в первый раз коснулся наконец ее поверхности. Гигантские стволы огромных деревьев видны были везде, куда бы я ни посмотрел. Под ногами — толстая подстилка опавших листьев, побелевших и засохших.

Я отрезал шнуры, которыми труп Камлота был привязан к моей спине, и положил моего бедного товарища на землю, затем лег рядом с ним и немедленно заснул.

Когда я проснулся, снова был день. Огляделся, но ничего не увидел, кроме слоя белых листьев, разбросанных между стволами гигантского размера. И в самом деле, они должны были быть огромными, чтобы выдержать такой экстраординарный вес: многие из них возвышались более чем на шесть тысяч футов над поверхностью планеты, а их вершины вонзались в вечный туман внутреннего облачного слоя.

Чтобы вы могли представить хоть что-то о размере некоторых из деревьев, скажу, что я насчитал, обойдя вокруг одного, тысячу шагов, что грубо дает диаметр в тысячу футов, а таких было много. Дерево десяти футов в диаметре казалось бы тростинкой или низенькой травинкой по сравнению с ними (и это на Венере нет растительности!).

Те сведения, которые я получил из физики и при весьма поверхностном знакомстве с ботаникой, убеждали меня, что деревья такого размера не могут существовать, но, наверное, на Венере действуют какие-то особые адаптивные силы, делающие невозможное возможным. Я попытался представить это в терминах земных условий и пришел к выводу, позволяющему объяснить это явление. Если вертикальный рост вызывается гравитацией, тогда меньшая гравитация Венеры должна благоприятствовать росту более высоких деревьев, а то, что их вершины всегда в облаках, позволяет им иметь в достаточной степени углекислоту и влагу, необходимые для роста и развития, а также водяной пар, в котором есть достаточное количество двуокиси углерода для поддержания физиологических процессов на Венере. Признаюсь, однако, что тогда я не слишком над этим размышлял: я должен был думать о себе и о бедном Камлоте. Что делать с трупом Камлота? Лучше всего, конечно, вернуться вместе с ним к его народу, но в этом я потерпел неудачу. Сомнительно теперь, что я когда-нибудь смогу найти вепайцев. Оставалось одно — я должен похоронить его.

Приняв такое решение, я начал разгребать листья рядом с телом, чтобы добраться до почвы и вырыть могилу. Листьев и лиственной трухи было около фута, а ниже — мягкая богатая почва, легко поддающаяся острию копья. Я мог ее свободно выгребать руками, предварительно разрыхлив копьем. Вырыть хорошую могилу не заняло много времени. Она получилась шесть футов длины, два ширины и три глубины. Я собрал немного свежеопавших листьев и устлал ими дно, затем обложил ими стенки.

Работая, я пытался вспомнить погребальную службу. Я хотел, чтобы Камлот имел самые приличные и соответствующие его положению похороны, какие я смогу осуществить. Не знаю уж, что должен подумать бог, но я не сомневался, что он примет эту первую амторскую душу, запущенную в неизвестность по христианскому обычаю со скрещенными руками на груди. Когда я кончил и опустил руки на труп, чтобы положить его в могилу, то с изумлением заметил, что он совсем теплый. Это давало делу совершенно иной оборот. Человек мертв уже восемнадцать часов и должен быть холоден. Могло ли быть, что Камлот не мертв? Я приложил ухо к его груди и услышал слабое биение сердца. Никогда я прежде не испытывал такого облегчения и счастья. Я чувствовал, что рождаюсь для новой жизни, новых надежд, новых стремлений. До этого я не осознавал всей глубины своего одиночества.

Но почему Камлот не мертв? Я чувствовал, что сначала должен ответить на первый вопрос. Я снова осмотрел раны. Их было две и очень глубоких на груди, чуть ниже сосков. Они кровоточили, но немного, и имели, как я теперь заметил, зеленоватый оттенок. Как ни странно, но именно это, может быть, мне все и объяснило, так как чем-то напомнило яд, который некоторые разновидности пауков впрыскивают своим жертвам, парализуя их, сохраняя в таком состоянии, пока не появится надобность сожрать жертву. Тарго парализовал Камлота!

Первой мыслью было стимулировать кровообращение и дыхание, и я с этой целью поочередно стал массировать его тело и применять методы первой помощи утопающему. Какие из них дали результаты, не знаю (возможно, все), но после долгих усилий я был вознагражден очевидными признаками возвращения жизни. Камлот вздохнул, и ресницы его задрожали. Через довольно долгое время, в течение которого я совершенно измучился, он открыл глаза и посмотрел на меня.

Сначала его взгляд был бессмысленным и ничего не выражал, я подумал, что, возможно, на его мозг подействовал яд, затем недоуменно-вопросительное выражение появилось в его глазах, и, видимо, он частично вспомнил, что произошло. Я стал свидетелем воскрешения.