Пираты Венеры

— Сегодня ночью! — ответил я. — Передай Ганфару и Хонану, а они пусть передадут остальным Солдатам Свободы.

Мы все усердно рассмеялись, как будто один из нас рассказал забавную историю, затем Заг и Кирон ушли, чтобы передать Ганфару и Хонану наш план.

На Венере, как и на Земле, великолепно зарождаются заговоры, а вот выполнение их не всегда проходит гладко.

Каждую ночь со времени отплытия корабля из порта Вепайи люк нашей дурно пахнущей тюрьмы открывался для вентиляции, а рядом патрулировал лишь один охранник. Сегодня же люк был закрыт.

— Это, — прорычал Кирон, — результат доноса Ануса.

— Мы выступим днем, — прошептал я, — но мы не сможем передать об этом сегодня ночью: здесь внизу так темно, что нас может подслушать кто-нибудь, не входящий в нашу организацию, если мы попытаемся это сделать.

— Тогда завтра, — сказал Кирон.

Я долго пытался заснуть, потому что мозг мой был перегружен тревогой за наш план. Вполне очевидно, что у капитана возникли подозрения, и, так как он совершенно не знал деталей нашего замысла, а лишь чувствовал, что что-то носится в воздухе, он принял меры.

Ночью я лежал, бодрствуя, пытаясь спланировать завтрашнее выступление, как вдруг услышал крадущиеся шаги. Я попытался догадаться, кто это мог быть и что ему нужно, как вспомнил о бутылке с вином, которую дали Анусу. Я понял, что он наверняка и принялся за дело, но голоса были слишком тихие, чтобы подтвердить эту мою теорию. В конце концов я услышал сдавленный крик, шум стычки, и затем в комнате снова наступила тишина.

— Кто-то, очевидно, увидел плохой сон, — подумал я и скоро заснул.

Наконец пришло утро, и, когда открыли люк и свет немного рассеял мрак нашей тюрьмы, моряк спустил корзину со скудным завтраком. Мы собрались вокруг нее, каждый взял свое и отошел, чтобы приступить к еде. И вдруг из дальнего угла комнаты раздался крик:

— Смотрите, что здесь! Анус убит!

Глава 10 Мятеж

Да, Анус был убит, и мне показалось, что шума и крика поднялось куда больше, чем от смерти простого пленника. Анус лежал на спине рядом с бутылкой вина. В местах, где могучие пальцы сжали его шею, проступили белые пятна, ясно говорившие мне, что смерть была насильственной.

Вскоре нас выгнали на палубу, где по приказу капитана корабля обыскали, пытаясь найти оружие. Сам капитан наблюдал за этой процедурой. Он был в гневе и, как показалось мне, слегка испуган. Он допрашивал нас одного за другим. Когда наступил мой черед, я не сказал ему о ночном происшествии, а сказал лишь то, что я спал в противоположном от места, где был обнаружен труп Ануса, конце комнаты.

— Был ли ты знаком с умершим? — спросил он.

— Не более, чем с любым другим.

— Но с некоторыми из них ты знаком более чем хорошо, — сказал он утверждающим тоном. — Ты когда-либо разговаривал с ним?

— Он заговаривал несколько раз со мной.

— О чем?

— В основном о своей ненависти к тористам.

— Но он же торист! — воскликнул капитан.

Я понял, что он пытается выведать, знаю ли я что-нибудь о действительной роли Ануса, но чтобы достигнуть успеха, он был недостаточно умен.

— По беседам с ним его в этом нельзя было заподозрить, — ответил я. — Если он торист, то он предатель своей страны, потому что постоянно соблазнял меня на захват корабля и убийство всех офицеров. Думаю, с этим он обращался и к другим, — я говорил умышленно громко, так как хотел, чтобы все Солдаты Свободы поняли мой намек. Достаточно некоторым из них подтвердить мои слова, и офицеры убедятся, что заговор — плод воображения Ануса, а донос — средство получения одобрения начальства, — трюк, достойный шпиона.

— Уговорил ли он кого-нибудь из пленников последовать за ним? — спросил капитан.

— Думаю, что нет: над ним все смеялись.

— Кто его убил?

— Вероятно, какой-нибудь торист, возмущенный его предложением, — бойко ответил я.

Капитан и других продолжал допрашивать по этой же схеме, и я с удовольствием отметил, что почти каждый из Солдат Свободы упирал на вероломство Ануса и виртуозно разоблачал его. Заг же сказал, что никогда с ним не говорил, что было правдой.

Когда капитан окончил допрос, он оказался дальше от истины, чем был раньше, потому что, я уверен в этом, начал сомневаться в правдивости доносов Ануса.

Во время обыска я очень боялся, что у Кирона найдут ключ от арсенала, но этого не случилось, а позже он сказал мне, что спрятал его ночью в волосах, так как боялся какой-либо случайности.