Пираты Венеры

— Вукор должен быть из наших, — прорычал он.

— Карсон замыслил восстание и привел нас к победе, — закричал Кирон. — Карсон — вукор!

Из глоток моих товарищей и сотни новобранцев вырвались возгласы одобрения, но многие молчали или говорили что-то вполголоса недовольным тоном тем, кто стоял с ними рядом. Среди них был и Каджи — солдат, который оспаривал мое право на руководство, и я видел, что вокруг него уже собралась группа сторонников.

— Необходимо, — сказал я, — чтобы все вернулись к обычным обязанностям. Корабль нуждается в управлении, кто бы им ни командовал. Если есть споры о власти, то мы их решим позже. Сейчас командую я. Камлот, Ганфар, Заг, Кирон и Хонан — мои лейтенанты. Они и я в настоящий момент офицеры. Оружие всем немедленно вернуть Кирону в арсенал, за исключением тех, кому оно постоянно необходимо для охранной службы.

— Никто меня не разоружит! — разбушевался Каджи. — Я имею столько же прав на оружие, как любой другой. Теперь мы все свободны. Я ни от кого не желаю слушать приказы!

Заг, который пробился к нему сквозь толпу, схватил его одной рукой за горло, другой — за пояс.

— Ты будешь подчиняться приказам нового вукора или отправишься за борт, — прорычал он, отпуская беднягу и отдавая его оружие Кирону.

На мгновение установилась нездоровая тишина, которая затем взорвалась криками и смехом.

«Никто меня не разоружит», — кричал кто-то, передразнивая Каджи.

Это вызвало новую волну смеха, и я осознал тогда, что опасность миновала. Кирон, чувствуя, что момент подходящий, приказал всем идти в арсенал и возвратить оружие, и показал всем пример, за ним пошли старые Солдаты Свободы.

Прошел час, прежде чем восстановился порядок. Камлот, Ганфар и я собрались в штурманской рубке на башне.

Мачты второго корабля скрылись за горизонтом, и мы обсуждали, как суметь захватить его без кровопролития и освободить Дуари и других вепайцев, находившихся там.

Мысль об этом вертелась у меня в голове с самого начала подготовки к мятежу, и это было первое, о чем заговорил Камлот после установления порядка. Но Ганфар сильно сомневался в возможности такого дела.

— Мало кто заинтересован в спасении вепайцев, — напомнил он нам. — У всех одна лишь мысль — о собственной безопасности. Никто не будет рисковать новообретенной свободой для дела, совершенно им не нужного.

— А ты что думаешь об этом? — спросил я.

— Я повинуюсь тебе, — ответил он. — Я сделаю все, что ты прикажешь. Но я один, а их две сотни, и их желания надо учесть.

— Я учту лишь желания своих офицеров, — сказал я. — Остальным я буду приказывать.

— Это верный путь, — сказал Камлот с одобрением.

— Информируй других офицеров, что мы атакуем «Совонг» на рассвете, — приказал я ему.

— Но мы не можем стрелять по нему, — запротестовал Камлот. — Там же Дуари!

— Я намеревался взять его на абордаж, — сказал я. — На палубе в этот час будут только часовые. На спокойной воде корабли могут подойти вплотную друг к другу, что позволит не вызвать подозрений. Абордажная команда будет состоять из ста человек, которые спрячутся, пока корабли не подойдут близко друг к другу. В этот утренний час море обычно спокойно, если нет, то отложим на следующее утро. Отдай приказ, чтобы не было резни. Пусть не убивают тех, кто не сопротивляется, — добавил я. — Оружие небольших размеров и прочее снаряжение, так же как и вепайских пленников, мы переведем на «Софал».

— И что ты намереваешься делать потом? — спросил Ганфар.

— Я вернусь к этому позже, — сказал я, — но сначала я хочу оповестить команду «Софала». Ты с Камлотом изложи мой план офицерам, как я это сделал вам, они — Солдатам Свободы, а уж те — всем остальным. Когда это будет сделано, пусть доложат о тех, кто встретит приказ без удовольствия. Этих мы оставим на «Совонге» с теми, кто сам этого захочет. В одиннадцать часов соберите на главную палубу всех, и я выступлю перед ними.

Камлот и Ганфар удалились выполнять приказ, а я вернулся в штурманскую рубку. «Софал» двигался вперед с возросшей скоростью и медленно нагонял «Совонг», но не так быстро, чтобы можно было предположить погоню. Я уверен, что на «Совонге» ничего не знали о событиях, происшедших у нас, потому что амторцы не знакомы с беспроволочным телеграфом, а у офицеров «Софала» не было времени сигнализировать на «Совонг», так внезапно началось и победило восстание.

Я прошел по кораблю. Во многих местах я замечал маленькие группы людей, очевидно, слушавших, что им говорят Солдаты Свободы. Одна из групп, большая, чем остальные, внимала громкоголосому оратору, в котором я узнал Каджи. С первого взгляда было видно, что именно он является возмутителем спокойствия. Какое влияние он приобрел, я не знал, но чувствовал, что все это направлено против меня. От Каджи я намеревался избавиться после захвата «Совонга».

Когда протрубили одиннадцать часов, народ быстро собрался, и я спустился по трапу, чтобы обратиться к нему. Я стоял перед ними на одной из нижних ступенек, где я всех видел и все видели меня. Большинство было спокойно и готово слушать. Лишь в одной группе, в центре которой был Каджи, бормотали и шептались.