Пираты Венеры

Я остался безоружным, но все равно не мог спокойно наблюдать за тем, как страдает Дуаре. Эти твари не успели и глазом моргнуть, как я вскочил и набросился на негодяя, посмевшего так обращаться с дочерью джонга. Никто не мог так с ней обращаться в принципе! Ну, кроме меня!

Я перехватил мохнатую лапу и дернул его на себя. Нет, это не Муско. Тут не то что руку сломать или выбить сустав — надорвать сухожилие было большой производственной проблемой. К моему счастью, хам, никак не ожидавший рывка, перегнулся, считай, пополам, приблизил отвратную рожу к моему лицу и сощурился. Может, решил рассмотреть поближе, что это было такое. В то же мгновение я и нанес ему мощный удар снизу вверх, левою пяткой, прямо в отвислую челюсть. Имени Зога! Он рухнул на землю. Его соплеменники громко заржали, а потом навалились на меня. Они вновь сбили меня с ног и на мне, как это будет сказать симпатичней, принялись оттанцовывать кулаками.

Тот мерзавец, которого я зашиб, присоединился к ним тоже, вымещая на мне свои злость и досаду. Не знаю, что бы со мной стало, если бы в дело не вмешался самый дородный нобарган, огромный, как космический скафандр. Он, с треском сломав ближнее дерево, протиснулся к нам, вислоухий, и громко гаркнул: «Хорош!»

Я был так потрясен, будто встретил говорящую гориллу. Так я еще раз убедился в том, что все человеческие расы на Венере общаются на одном языке. Удивительный факт! Я до сих пор не могу объяснить его. Потом, спустя долгое время, я пытался расспрашивать об этом ученых Амтора, но они просто не понимали сути вопроса, так как даже не представляли себе, что дело может обстоять как-то иначе. Отличия заключались только в количестве слов, употребляемых в обиходе тем или иным народом. А богатство и разнообразие лексикона, в свою очередь, зависели от уровня культуры. Например, язык нобарганов включает в себя минимальный объем багажа на основе пяти глаголов, семи существительных и массы личных и притяжательных местоимений. Но их речь была все же понятна любому жителю Амтора.

Вскоре я узнал, что в роли моего заступника выступил выдающийся нобарган местного племени, заслуженный нобарган Нубола. Выдающимся он был потому, что в куче таких же, как он, голова его выдавалась выше других на два кулака, представляете себе? А заслуженным — потому что еще и служил. Этот вислоух оказался местным джонгом!

Я догадывался, что он в своих действиях руководствовался не состраданием, а какими-то иными соображениями. Так оно и оказалось — у вожака были свои виды на нас. И все же моя выходка не только пустила всходы, но и дала плоды — когда мы двинулись дальше, никто уже не рискнул таскать Дуаре за волосы, как шлюху, или за ногу, как труп.

Пользуясь тем, что хоть кто-то из них умеет членораздельно изъясняться, — а джонг должен был знать слов побольше, чем эти, — я попытался разузнать, зачем они нас захватили.

Зачем? Почему? Чего ради?

Эти вопросы оказались выше его понимания. Я спрашивал долго, но он только взирал на меня с беспредельным недоумением, а остальные же принимались хохотать, повторяя на все лады мои незамысловатые вопросы, — может, тоже учили слова.

Я тогда еще не понимал, что же так развеселило чудищ, сплошь страдающих скафоцефалией: их голова была не кругла, а похожа на рыбацкую лодку, узкий и низкий череп с сильно выпирающим лбом — как яйцо на столе — и длинным затылком. Кстати, и смеялись мои нобарганы не так, как это делают люди, — они скалили зубы и производили те волнующие звуки, которые издает неисправный унитаз. Глаза их при этом оставались такими же настороженными, как и в остальные жизненные минуты. Я сначала не догадывался, но потом узнал, что они таким образом выражают радость. Такая вот у них бывала радость, при взгляде на которую уши мерзли.

— Албарган не знает, зачем его? — спросил джонг с видом человека, пишущего работу по теме «Секрет моего счастья».

— Нет, албарган не знает не только зачем — его, но и вообще зачем вы ему, — ответил я толково, согласно лексике этих уродов, как и должен был отвечать албарган (человек, лишенный волос) нобарганам (людям, лишенным мозгов). — Мы ведь, кажется, не сделали вам ничего плохого. Пока вы нас не. Мы искали берег моря. Просто хотели выйти к. Там нас должны были встретить. Какие претензии к нам? Что вы хотите от?

— Сейчас он узнает, — сказал джонг и захрюкал опять.

Если бы у нас было что-нибудь, чем бы можно было откупиться от них… Но нам было нечего им сейчас предложить. Все, что мы считали ценным, было выброшено нобарганами за ненадобностью. Секрет их счастья был прост — им ничего не было нужно.

— Может быть, ты в чем-нибудь нуждаешься? Хочешь чего из редкого? — спросил я голосом дознавателя по вопросу неэффективного расходования налогов. — Я попробую это раздобыть для тебя, если ты поможешь нам.

— Сегодня у нас все есть, — ответил он, и все племя почему-то опять радостно захрюкало.