Пираты Венеры

Все приборы работали на основе гамма-излучения некоторых элементов. Оно, будучи нечувствительным к воздействию самых сильных магнитных полей, идеально подходило для этих целей. Излучение распространяется прямолинейно с постоянной скоростью, пока на его пути не встречается препятствие. Хотя оно и не может изменить направление движения лучей, но замедляет скорость их распространения. Особый прибор регистрирует изменение скорости и вычисляет расстояние до места, где это произошло. По этому же принципу работает и эхолот. Он фиксирует расстояние от судна до точки на дне океана, в которой увеличивается сопротивление. Если построить прямоугольный треугольник с гипотенузой, равной этому расстоянию, можно легко вычислить глубину океана и расстояние до точки на поверхности, расположенной над местом повышенного сопротивления. Ведь в таком треугольнике уже известна одна сторона и три угла.

Правда, из-за их чудесных навыворот карт с тысячей градусов ценность этих приборов сильно снижалась. Если корабль не шел прямым курсом на север, при движении по прямой он всегда попадал в область Антарктики. Амторианцы могут узнать, что впереди земля, могут определить расстояние до нее, но никогда не могут с уверенностью сказать, где она расположена. Фантастическая ситуация. Исключение составляли только те случаи, когда плавание длилось недолго и пролегло по знакомому маршруту. По этой причине они старались плавать, не теряя из виду береговую линию. В результате путешествие затягивалось надолго. Из-за этого их познания об амторианских морях оказались весьма ограниченными. Думаю, что в умеренной зоне Южного полушария существуют огромные территории, совершенно не исследованные ни вепайянами, ни тористами. А о существовании Северного полушария они даже понятия не имели. Вот ведь молодцы какие были. Жили на чем придется. На картах, которые показывал мне Данус, на огромных пространствах не было ничего, кроме слова «йорам» — океан.

Несмотря на все это (или даже именно поэтому), я был уверен, что мы справимся с кораблем не хуже тористских офицеров.

И дело даже не в моем таланте, который вытягивал любое дело, за какое бы я ни брался. Дело тут было в каких-то крайне удачно складывающихся обстоятельствах, в фарте, который я, приличный картежник, носом чуял. Кирон тоже согласился со мной.

— В любом случае, нам известно, в каком направлении находится Тора, — он взмахнул своей грациозной кистью куда-то неопределенно, в диапазоне трехсот градусов, и все зааплодировали, точно сидели в бруклинском зальчике и смотрели мюзикл «Сумасшедший на свободе», где все чем абсурднее, тем вернее. — Поэтому нам будет достаточно развернуться и отправиться в противоположном направлении! Неужели такое количество такого народу, как мы, — поддержал он меня, подмигнув мохнато, — не сумеет найти противоположного направления?

Нет, не вопрос.

Противоположное мы, конечно, найдем. Если определим исходное. Только бы мимо не проскочить. По мере уточнения наших планов вероятность их осуществления становилась все более очевидной. Мы уже склонили на свою сторону двадцать пленников, пятеро из которых были вепайянами. Создали из этой маленькой группы тайное общество с паролями, которые ежедневно менялись, с условными знаками и особым рукопожатием, вызывавшим у меня воспоминания о временах школьного братства, — после таких пожатий как работник грубого физического труда ты ненадолго пропадал, да охотники додраить палубу за тебя, к счастью, всегда находились. Придумали мы и название нашему клубу: «Солдаты свободы». Меня избрали вукором, то есть капитаном. Моими заместителями пока были Гамфор, Кирон Красавчик и Зог с Хонаном, но если попытка захвата корабля удавалась, моим заместителем становился Камлот. Тут не спорили. Камлот — это цемент.

Мы, как солдатики, сложены были безупречно, рвались в бой. Оттачивали мастерство. План действий был разработан досконально, каждый точно знал, что он должен делать. Кто снимал часовых, кто нападал на офицерские каюты и заимствовал оружие с ключами. Потом мы захватывали команду корабля и предлагали всем желающим присоединиться к нам. Все так красиво складывалось, слишком гладко, чтобы без проблем осуществиться, примета земная, верная. И началось!..

Что касается «остальных», здесь и возникли первые разногласия. Солдатики мои единодушно решили, что надо взять и к чертовой матери уничтожить всех, кто не захочет с нами пойти, трезвыми или под газом, пойти доброю волей, без выломанных рук и ног. Но с выломанными ногами попутчики нам были не нужны, даже под газом. Действительно, казалось, будто другого выхода нет, но я все-таки надеялся найти более человечный способ избавления от них. Карсон Нейпир — большой гуманист, уже было говорено.