Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры

Мельпомена говорила, что дом будто заговорен на несчастье, а неуважительное отношение к духам злило их, и потому они насылали на дом все новые и новые несчастья. Именно усмирение духов и стало поводом притащиться к нам домой и поселиться здесь надолго. Потому‑то Мельпомена и закатывала глаза то в одной комнате, то в другой, оседала на пол и билась там, пока вокруг нее чертили круги и жгли в медных чашках тибетский можжевельник.

В тот день Мельпомена выглядела странновато даже для нее самой. Она устроилась на корточках в углу моего кабинета и вытянула перед собой длиннопалые сухие лапки, покрытые сетью лиловых нервных пятен. Она напоминала третью восковую фигуру, в компанию к Якубу и Янине. Два чрезвычайно удачных экземпляра махаона привычно полетели на ее приторный парфюм и устроились на пушистой светлой шевелюре, растекшейся вокруг нее по полу. Умей я рисовать, рисунок получился бы занятный. Вот только перед глазами теперь стоит другая картина.

Когда она бывала молчалива, я не обращала на то особого внимания, просто занималась своими делами, пока Мельпомена приходила в себя. К чему мне было изменять традиции? Она в своей кататонии (это слово я нашла в одной из книг Вика), а я в своих заботах.

Через какое‑то время Мельпомена отмерла, но не вполне. Неслышно она подошла ко мне со спины и положила свои невесомые руки мне на плечи.

– Ну что? – отозвалась я раздраженно.

Мельпомена ответила не сразу, чем порядком взбесила меня.

– Чего тебе?

– Ты ведь не веришь ни единому моему слову, да?

Я разозлилась еще больше. Мельпомена пришла в настроение, когда ей нужно залезть мне в голову со своими переживаниями.

– Верю, когда ты не несешь ерунды.

Мельпомена драматично завздыхала. Хотела, чтобы я начала ее расспрашивать, но у меня не было на то ни малейшего желания. Из ее уроков я взяла все, что могло бы мне пригодиться, все, что имело отношение к реальности. Остальное же было из области сказочек для всех этих олухов, что платили ей и Жюлю за представления. Я не видела смысла в том, чтобы и дальше потакать ее странностям.

– Тебе стоит поверить мне. Один-единственный раз.

– В чем же? – Я развернулась к Мельпомене лицом. Ее волосы были усыпаны бабочками, и каждая ритмично покачивала крылышками. – Говори, пока я слушаю.

– Я отыскала ее. Она вышла на контакт.

– Кого отыскала, кто вышел? – Кажется, я совсем невежливо закатила глаза.

– Твою… твою маму, Вики. – Сказав это, Мельпомена отвела взгляд и тяжело вздохнула: – Я так долго звала, и вот…