Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры

– Пани Новак вышла из школы первой. Еще даже звонок не прозвенел. Я было двинулась следом, но тут меня обогнала девчонка. Я продолжила следить и поняла, что мелкая идет за ней тоже – не отстает, и все. Странно, правда? – Юлия продолжает разоблачаться, а потом как ни в чем не бывало уходит мыть руки.

Чтоб тебя, Юлька!

– Да не тяни же ты! Что было дальше?

Вернувшись, Юлия хмыкает:

– Девчонка оказалась не из простых. Начала оборачиваться, заметила меня.

– Узнала?

– Не думаю, – беспечно пожимает плечами Юлия. – Просто испугалась и начала петлять. Я решила немного выждать, но тут‑то их и упустила. Пропала Новак, и Сара тоже как под землю провалилась. Ничего, теперь они у нас в руках, никуда не денутся, – победно заключает она.

– Ты… Это точно была Душечка?

– Я бы ее ни с кем не перепутала, – понижает голос Юлька, и я тут же перестаю сомневаться.

Сару Бергман я помню хорошо. Как-никак мне приходилось ей помогать, когда ее обижали одноклассницы. А первой «любимицей» пани Новак как раз была Кася, которую в ту пору уничтожали мы. Судя по всему, изгои – ее излюбленный типаж, идеальный материал, из которого она лепит свои образцы, точно из податливой глины. А на последнем году отщепенкой стала я, вот она и обратила на меня внимание. Одно только не складывается…

– Зачем бы Саре следить за Новак? Почему не наоборот?

Юлька как раз вернулась из кухни, жуя бутерброд с консервированной ветчиной. Проглотив большой кусок, пожимает плечами:

– Говорю же – девочка непростая, с чутьем.

Существует какое‑то чутье или нет, но именно Юлькино привело нас к цели. Почти. Так что пусть будет так. Разве не лучше жить в мире, где тебе может помочь какая‑то сила, какое‑то знание? Ха, если только оно не выдуманное!

– И еще кое-что, – словно вспоминает о чем‑то Юлия. – Вот, глянь.

Она вынимает из кармана сложенную газету и разворачивает на нужной странице. Тычет пальцем в статью:

– Там, где Новак, обязательно кто‑то умирает, ха?

Вчитываюсь в мелкие строки и в бессилии закрываю глаза. Ритуальное убийство. Сорок ударов. Обескровленное тело.

– Похоже, что так.

* * *

У меня нет оснований обвинять Юлию во лжи – только в бурной фантазии, но, когда следующим утром, на стылом весеннем рассвете, мы проводим несколько часов, наблюдая за школьными воротами, но так не встречаем ни Сару Бергман, ни пани Новак, я испытываю почти злорадство. Хотя что это со мной? В конце концов, у нас одна цель на двоих.

Юлька кажется спокойной, но я вижу, как она закусывает угол и без того обветренного рта и теребит кончик косы.

– Пойду, – решается она. – Поговорю с кем‑нибудь, спрошу.

– Э, нет. Моя очередь.

Мне удается выхватить из толпы покидающих школу молоденькую учительницу. По крайней мере, на школьницу она совсем не похожа. Похлопав глазами на мой вопрос, она задумывается на минуту, но все же подтверждает, мол, сама в лицо не знает, но слышала о том, что в этой школе действительно учится девочка с таким именем – Сара Бергман.

– Говорят, это ее отец заколол того бедного мальчонку, Павелека… – охотно делится она, переминаясь с ноги на ногу. И тут ее настигает догадка: – О, так вы из газеты?

– А вы не против небольшого интервью? – не сомневаясь ни минуты, подхватываю я и кошусь в сторону Юльки. Лучше бы ей прямо сейчас включить свои хваленые провидческие силы и не подходить к нам, а то еще напугает говорливую учительницу своим нарядом крестьянки из прошлого века.

– Вообще‑то нам запрещено… – сомневается учительница, хотя по ней видно, какой это соблазн.

Никогда не понимала тех, кто хочет во что бы то ни стало посплетничать и только ищет свободные уши, но сейчас другой случай. Обаятельно улыбаюсь – надеюсь, этот навык еще за мной, – и ненавязчиво беру ее под локоток:

– Давайте пройдемся. Меня интересует исключительно маленькая Сара. Бедное дитя, наверняка сейчас она напугана.

– Но я и правда ее не знала, – нервно возражает учительница. – Знала только, что ее обижали… Ну, вы понимаете из-за чего. Если хотите мое мнение, такие дети должны учиться со своими соплеменниками, и родителям стоит это знать. Ее забрали из школы.

– Что‑нибудь еще? – тороплю ее. Уже ясно, что мало-мальски ценной информации она не сообщит.

– Слышала еще, что у девочки слабое здоровье. У нее часто болела голова, вот наша медсестра с ней намучилась… Чуть что – шмыг к ней в кабинет и рассиживает там часами. Но пани Новак слишком добрая…

– Добрая, как же, – не сдержавшись, хмыкаю злобно, и учительница тут же бросает на меня полный подозрения взгляд.

– Кто вы такая? И где ваш блокнотик? – тянет она и отнимает у меня руку, пятясь.

– Блокнотик? Нет, подождите! Где я могу встретить пани Новак? Как мне переговорить с ней?

– Не знаю, – огрызается учительница и быстрым шагом идет прочь. – Ее сегодня не было!

Я тоже трусливо ретируюсь, чтобы более не привлекать ничьего внимания.

Дома мы держим с Юлькой совет. Она предлагает пробраться в школу ночью и исследовать личные дела в поисках адреса если не пани Новак, то Сары Бергман точно. Я против очередного взлома и лишнего риска. Мы не ссоримся, нет-нет, но наше хрупкое единодушие трещит по всем швам.