Писатели США о литературе. Том 2

Каждый студент должен исправлять готовые фрагменты, где это необходимо, и сохранять все варианты в тетради, которую нужно сдавать в конце курса. Студент, кроме того, заносит итоги прослушивания своих стихов в особого рода дневник, заполняемый им самим — нечто вроде «Записных книжек» Эдит Ситуэлл—и состоящий из замечаний по поводу мастерства, отдельных удачных строк, стихов, всего того, что имеет отношение к творческому росту студента. Это не просто альбом для вырезок или образчик интеллектуальной саморекламы, но сугубо индивидуальное собрание данных, нередко. демонстрирующее, что и ведение дневника может явиться актом творчества.

В общих заданиях может быть несколько тем: игра со звуковыми сочетаниями, работа над видами строф, как начальный этап—сильноударные простые стишки типа детских прибауток. Эти последние — самый трудный, но, пожалуй, наилучший тре-нинг* если, конечно, группа состоит из юных, неискушенных студентов.

Цель занятий в том, чтобы каждый следовал своим собственным наклонностям, писал бы такие стихи, какие ему хочется,— но, кроме того, выполнял несколько обязательных упражнений в качестве тренировки. Так, например, он должен написать стихотворение без прилагательных, или стихотворение, построенное на одних прилагательных, либо на комбинациях глаголов,, существительных и прилагательных; стихотворения-зарисовки, предполагающие или не предполагающие какую-либо аналогию; стихотворения, построенные вокруг единственного образа; анализ какого-нибудь слабого стихотворения (в этом смысле творчество Брей-туэйта и. Моулта —неисчерпаемый кладезь примеров); стихотворный перевод; стихотворение, развившееся из одной строки; стихотворение, дописанное при заданной первой и третьей строфах; песня (у некоторых даже бывает готово музыкальное сопровождение); сюжетное стихотворение; отрывок оригинальной метрической прозы и затем рождаемое на его основе стихотворение; диалог в поэзии; поэтическое выражение ненависти; письмо в стихах.

«Форма» представляется нам, говоря словами Одена, фильтром для отбора разного поэтического материала. Даже такой допотопный пример, как тетраметрический куплет, вновь обратит студента к языку и побудит его внимательно относиться к словам как к средству выражения; кроме того, тетраметрический куплет научит студента завершать фразу подобающей ей концовкой, достигать эффекта как при полной рифме, так и при отсутствии оной, овладевать многосложной речью. Студент может перенять особенности этой формы, но может и отказаться от нее—и то и другое пойдет на пользу.

У каждого преподавателя есть свои особые приемы, свои трюки, излюбленные примеры, которые, он уверен, срабатывают—нередко потому, что они любимые и используются с увлечением, а увлеченность—залог успеха. Например, при обсуждении какой-либо формы можно прочитать стихотворение наизусть, расхаживая по аудитории; затем написать его на доске; анализировать стихотворение по мере его записывания обычно гораздо более действенный метод, чем простое обращение к книге, даже если пользоваться такими прекрасными текстами, как «Английская галактика» Буллета или «Избранные стихотворения У. Б. Йейтса», однако такой прием возможен для курсов, рассчитанных на студентов с развитой способностью к анализу в целях их наибольшего стимулирования.

Вспоминаю занятие по эпиграмме—участвовали все студенты, мы с увлечением цитировали фривольные отрывки из елизаве-тинцев, Джонсона, Прайора, еще более несдержанных на язык поэтов-ирландцев. Работала сильная группа, но «эпиграммы», которые затем последовали, были чудовищны. Почему? Возможно, причиной явился наш чрезмерный восторг перед классикой, а может быть, так случилось потому, что эпиграмма—форма, покоряющаяся только зрелому уму, особая разновидность ожесточенной мудрости, которой обладают лишь люди пожившие.